Эпохи Зои Мироновой №2(59), 2013 год

Человеческая память непредсказуема. Что-то стирается, затуманивается, а то и уходит навсегда в небыль, а что-то, наоборот, вспоминается так ясно, будто это было только что, сейчас, сегодня. При этом сам рубеж времени и его протяжённость весьма относительны. Но высшая справедливость в том, что добрые люди оставляют по себе добрую память. Наш сегодняшний рассказ о Зое Сергеевне Мироновой основан на разных эпохах её жизни — большого земного бытия, наполненного работой, служением людям, в различных его эпизодах, и её бытия в памяти людей уже после ухода из жизни. На самом деле её жизнь продолжается, поскольку имя Зои Мироновой уже навсегда вошло в золотой список российских врачей, всю жизнь служивших людям, с полной отдачей всех сил, всего сердца.

А для того чтобы рассказ получился полным, нам пришлось использовать разные источники: книги и статьи самой Зои Сергеевны Мироновой, воспоминания её коллег, её сыновей, продолжающих дело врачевания, и, конечно же, воспоминания знаменитых пациентов многолетнего бессменного врача олимпийской сборной нашей страны. Особую благодарность за сотрудничество в работе над номером журнала «Кто есть кто в медицине», посвящённым памяти знаменитого доктора, мы выражаем младшему сыну Зои Сергеевны, директору Центрального НИИ травматологии и ортопедии, академику РАН и РАМН Сергею Павловичу Миронову.

Старт спортивной травматологии в СССР

Первые в истории Советского Союза Олимпийские игры состоялись в 1952 году в Хельсинки. Советские спортсмены начали готовиться к ним в 1951-­м, тогда же в стране был создан Олимпийский комитет, который вскоре был признан и МОК. Сразу же, естественно, встал вопрос о врачах, сопровождающих работу сборной. Это должны быть люди, которые хорошо знают нагрузки спортсменов, коренным образом отличающиеся от нагрузок обычного человека. Ведь функциональные показатели спортсмена, бывает, далеко отступают от нормы, да и само понятие «норма» в данном случае становится каким-то расплывчатым. А масштаб события! Первая олимпиада для Страны Советов! Понятно, что это было скорее политическое, чем спортивное дело. На совместном совещании Министерства здравоохранения и Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта было решено назначить главным травматологом нашей олимпийской команды Николая Николаевича Приорова, директора Центрального института травматологии и ортопедии. Именно он первым понял, что спортивные врачи должны иметь свой собственный опыт жизни в спорте, и не только понял, но и сразу же привлёк такого человека к работе. Это была Зоя Сергеевна Миронова, доктор из Яузской больницы, в недавнем прошлом чемпионка СССР по конькобежному спорту. Она стала первой помощницей Николая Николаевича в деле медицинского обеспечения подготовки первых олимпийцев. Фактически именно этот момент — 1951 год — можно считать началом становления спортивной травматологии в России. К ней естественным образом добавляются балетная и цирковая травма.

Как вспоминала позже Зоя Сергеевна, никто из специалистов страны тогда не знал, как лечить такие травмы. Информация собиралась по крупицам: из собственного спортивного опыта, предолимпийской подготовки каждого спортсмена, из основанного не только на врачебном опыте, но во многом на интуиции представления о том, какие спортивные травмы могут ожидать наших олимпийцев в Хельсинки. Но сами врачи на Олимпиаде не были: накануне отъезда и Зоя Сергеевна, и Николай Николаевич выбыли из списка выезжающих за границу. Формальная причина отказа — «не готовы документы», а фактическая была очевидна: в семье Зои Мироновой двое репрессированных по 58­-й статье — отец и муж. В биографии Н.Н. Приорова нашлось другое отягчающее обстоятельство: его сестра была монахиней.

Но своё дело врачи сделали: весь пьедестал дискоболов —, а многим из них они оказывали помощь при подготовке к играм — оказался советским. Первой олимпийской чемпионкой стала Нина Пономарёва, серебро досталось Елизавете Багрянцевой, бронзовую медаль завоевала Нина Думбадзе. Гимнаст Виктор Чукарин после курса физиотерапии при разрыве мышц длинной головки двуглавой мышцы плеча победил в многоборье, причём не только в Хельсинки, но и в Мельбурне спустя четыре года.

После первой олимпиады Н.Н. Приоров, основываясь на данных Зои Мироновой, сделал доклад в Министерстве здравоохранения страны: «Я считаю, что мы совершенно не знаем, что такое спорт и спортивная травма с точки зрения врачей. Думаю, что нам необходимо организовать специальное отделение спортивной травмы в нашем институте».

Зоя Сергеевна Миронова считала, что знания общей травматологии совершенно недостаточно для того, чтобы лечить и готовить спортсменов. И понятно, что лечение и изучение сложных травм должно происходить в условиях стационара. К тому времени З.С. Миронова уже была кандидатом медицинских наук, не говоря уже об опыте побед в конькобежном спорте. В сентябре 1952 года она, по предложению Н.Н. Приорова, возглавила только что созданное отделение спортивной и балетной травмы при Центральном институте травматологии и ортопедии.

«Я просто бредила коньками!»

Между тем собственный опыт жизни в спорте и спортивных побед очень помогал Зое Сергеевне Мироновой в течение всей жизни — и как человека, и как профессионала. А опыт этот был и солидным, и достойным. В своей книге (Миронова З.С., Миронов С.П. «Даруя победу», М.: NDE MEDIA, 2002) она пишет: «Сколько себя помню, я очень любила кататься на коньках. Жили мы небогато, в семье было четверо детей, но родители мою страсть поддерживали и понимали. Первые «снегурки» у меня появились, когда мне было лет 6–7. На Разгуляе на стадионе „ Строитель“ каждую зиму заливали каток, там каждый день играла музыка, была настоящая беговая дорожка, по которой я бегала вместе с взрослыми конькобежцами».

Так всё начиналось. Тогда женщины только начинали по-настоящему бегать на коньках. В 1928 году на Всесоюзных соревнованиях женщины выступали всего второй раз и первый раз бежали две дистанции — 500 и 1000 м. Имя Зои Носковой (тогда ещё, конечно, не Мироновой) среди победителей пока не значилось. Весной 1929 года она окончила школу, устроилась на работу в библиотеку Исторического музея, поскольку в институт брали только с 18 лет, и продолжала заниматься конькобежным спортом под руководством известного велогонщика, тренера по конькам Павла Миронова. Ещё в начале тренировок с новой спортсменкой Павел Дмитриевич почувствовал её упорство, почти упрямство. Он считал, что для спорта это ценное качество. Спустя два с половиной года она стала его женой. В 1933 году на чемпионате СССР по конькобежному спорту, проходившему на стадионе «Динамо», Зоя Миронова устанавливает два всесоюзных рекорда и по сумме баллов на четырёх дистанциях впервые в жизни становится чемпионкой Советского Союза. Это был триумф!

На следующий год Зоя Миронова повторила свой успех и стала двукратной чемпионкой СССР. Среди многочисленных кубков, медалей, грамот у Зои Сергеевны много лет хранился серебряный хронометр, который ей подарил главный судья соревнований, когда она в 1933 году установила два рекорда страны. Этот неофициальный приз был для неё самым дорогим.

В 1935 году Зоя Миронова была в числе группы ведущих спортсменов, которые поступили в Первый медицинский институт. В учёбе она относилась к себе так же требовательно, как и в спорте. Как она вспоминала, «я уже не занимала первых мест на чемпионатах страны, зато медицина интересовала меня всё больше».

Но спорт не отпускал Зою Миронову. В 1938 году впервые в стране состоялась многодневная велогонка по маршруту Москва — Харьков — Киев — Минск — Москва. Гонку сопровождали два врача, а студентка 3-го курса мединститута Зоя Миронова поехала медсестрой. На гонке были серьёзные травмы спортсменов, первые серьёзные впечатления, первое участие в медицинской помощи велогонщикам. Уже тогда она поняла, что такое спортивная травма. Никто из сопровождавших гонку врачей не был готов к тому, что может случиться в пути. И молодая медсестра поняла, что к таким соревнованиям и к оказанию помощи спорт­сменам надо готовиться специально. Главное вот в чём: спортсменам надо не только оказать помощь, но и восстановить их, да так, чтобы они могли снова работать во всю мощь, достигая высочайших результатов. Уже тогда интуиция подсказывала ей, что спортивная травма — это отдельное самостоятельное направление в медицине. Конечно, никто тогда не мог представить, и меньше всех сама Зоя Миронова, что так всё и произойдёт, а она будет специализироваться по спортивной травматологии и создаст прекрасное отделение спортивной травмы в ЦИТО.

В 1938 году Зоя Миронова готовилась к чемпионату страны и на тренировке получила серьёзную травму колена. Замечательный профессор, хирург Илья Львович Файерман в Яузской больнице сделал ей успешную манипуляцию, и вот тут Зое Сергеевне впервые пришло в голову избрать своей специализацией в медицине хирургию. А через три дня, нарушив все запреты, она выступала на чемпионате Москвы. В течение всей жизни Миронова понимала, что это такое — желание спортсмена вернуться в строй во что бы то ни стало. Врач, который лечит спортсменов, просто обязан с этим считаться! Но с тех пор Зоя Сергеевна начала регулярно бывать в Яузской больнице: делала простейшие операции, и не ради зачётов и экзаменов, а потому, что почувствовала себя здесь на своём месте. Она училась быть врачом.

Война и Олимпиада, перевернувшая жизнь

Когда началась Великая Отечественная война, старшему сыну Зои Сергеевны Мироновой Николаю было всего полгода. От эвакуации она отказалась и работала в Яузской больнице, которая теперь стала эвакогоспиталем № 5004. Первое время она брала с собой на работу сына. Раненые его любили и, когда начиналась воздушная тревога, забирали его с собой, спускаясь в подвал. Поэтому, как говорила Зоя Сергеевна, «мой Николай Павлович — тоже участник войны».

Операции в госпитале шли днём и ночью, врачей не хватало, работали сутки напролёт. Зоя Сергеевна напросилась работать в самое тяжёлое отделение — с переломами бедра и тазобедренного сустава. Ей приходилось много оперировать, и в ходе операций учиться всему: ставить точный диагноз, владеть скальпелем, накладывать гипс и, самое главное, выхаживать больного после операции. А раненые с фронта поступали тяжелейшие. Операции на тазобедренном суставе были мучительными и для врача, и для больного. После такой операции больной оставался калекой, а нередко и умирал от заражения крови. Как остановить воспалительный процесс, как разорвать заколдованный круг? Об этом тогда, наверное, думал каждый врач. Зоя Сергеевна Миронова нашла ответ на конференции выдающегося хирурга, профессора Сергея Сергеевича Юдина: операция должна сопровождаться обильным переливанием крови. Зоя Сергеевна на своём опыте проверила точность выводов профессора. Больной выжил.

В 1946 году в Первом Московском медицинском институте Зоя Сергеевна Миронова защитила кандидатскую диссертацию по теме «Экзартикуляция бедра при тяжёлых гнойных огнестрельных кокситах». Аудитория была переполнена, защита прошла без неожиданностей.

Зоя Сергеевна продолжала спокойно работать в Яузской больнице, не ожидая особых перемен в своей жизни. «Скорее всего, — вспоминала она позже, — мою жизнь перевернула та самая олимпиада, на которую я не поехала. Перейдя в стан спортивных травматологов, я ощущала скептицизм со стороны коллег других специальностей. Что это ещё за раздел такой — спортивная травма? Чтобы побороть такое отношение, приходилось утверждать себя и своей работой доказывать коллегам необходимость существования спортивных травматологов».

В 1962 году Зоя Сергеевна защитила докторскую диссертацию, посвящённую повреждению коленного сустава у спортсменов. За десять лет, с 1952-­го по 1962­-й, она сделала 931 операцию на коленном суставе. А саму диссертацию писала в отделении физиотерапии ЦИТО, ещё в старом здании института, в Тёплом переулке, потому что 25 лет прожила со всей семьёй — мужем, двумя детьми и старенькой свекровью в коммунальной квартире. Места для научной работы здесь попросту не было.

Как потом оказалось, защищая тему «Повреждение менисков и связок коленного сустава при занятиях спортом», Зоя Миронова защищала не только диссертацию, но и новое направление в травматологии. Продолжался спор специалистов о характере и специфике травмы у спортсменов, но теперь доктор Миронова вела его, основываясь на многолетних наблюдениях и экспериментах.

Первые победы Зои Мироновой в «спортивной травме»

Приняв в заведование отделение спортивной и балетной травмы в ЦИТО, Зоя Сергеевна сразу поняла: надо создавать команду единомышленников. Пусть у этих людей не будет своего спортивного опыта, но они должны любить и уважать спорт и спортсменов. Имена коллег, вместе с которыми Зоя Сергеевна создавала отделение, уже давно стали его замечательной историей. Елизавета Петровна Рязанцева начинала как ординатор, блестяще ассистировала Зое Сергеевне во время операций. Елизавета Петровна умело выхаживала больных после операции. Римма Ивановна Меркулова, Евгения Васильевна Богуцкая, Нина Афанасьевна Попова, «богиня физио­терапии» Анна Сергеевна Мартенс. Все они понимали, что спортсмена после операции надо не только вылечить, но и выходить, да так, чтобы он вернулся в спорт, к высшим спортивным достижениям.

В отделении оперировали, лечили, искали новые методы, ошибались, шли вперёд. Операции на ахилловом сухожилии сломали все тогдашние представления о возможности реабилитации после этой серьёзнейшей травмы. Спортсмены не только достигали прежних результатов, но и занимали новые высоты в спорте, а он с течением времени занимал всё более видное место в социальной жизни страны. С появлением в отделении Ивана Аверьяновича Баднина, ранее работавшего в поликлинике Большого театра, пациентами отделения стали не только ведущие спортсмены Союза ССР, но и артисты балета.

1954 год, Франкфурт-на-Майне, соревнования, предшествующие чемпионату Европы. Гимнаст Валентин Муратов заболел за день до старта, у него была высокая температура, но он собрался — и выиграл соревнования. Не отдохнув как следует, спортсмен стал готовиться к Кубку СССР. Следом впереди маячил чемпионат Европы. На одной из тренировок перед выполнением сальто спортсмен неловко приземляется — в итоге разрыв ахиллова сухожилия, и Валентин Муратов становится пациентом отделения спортивной травмы ЦИТО. Зоя Сергеевна Миронова и Николай Николаевич Приоров сомневались в том, как лечить: делать операцию или консервативно? Из предыдущего опыта было известно, что в 1948 году такую же травму получил солист Большого театра Михаил Габович, постоянный партнёр Галины Улановой, и специалисты остановились на консервативном лечении. Артист выздоровел, но продолжить балетную карьеру не смог. Значит, работоспособность спортсмену возвратит только операция. Но сделать её предстояло не просто спортсмену, а чемпиону страны и мира. Сможет ли Муратов после операции достигнуть прежних высот и превзойти их?

Зоя Сергеевна понимала, как много значит правильный психологический настрой пациента, и во время каждой встречи демонстрировала спортсмену спокойствие и уверенность в успехе. Операция прошла по современной для того времени методике: волокна ахиллова сухожилия нужно собрать и сшить, наложив аутоткань. В этом случае стопа сохраняет прежнюю подвижность. Всё прошло без осложнений, и уже через четыре месяца Валентин Муратов боролся за награды. И победил.

Доктор Зоя Миронова справедливо и в полной мере могла считать его победу своей. В 1956 году она рассказывала об этом случае на XIV Международном конгрессе спортивной медицины в Люксембурге. Как вспоминала Зоя Сергеевна, руководство сомневалось, целесообразно ли отправлять Миронову на конгресс в Люксембург. На её счету тогда было 40 операций по поводу разрыва ахиллова сухожилия — кто-то в Министерстве здравоохранения считал, что этого мало. Но выступление советского травматолога в Люксембурге было встречено аплодисментами. Результаты говорили сами за себя: все прооперированные спортсмены вернулись в строй. А Муратов полностью восстановился и через год стал чемпионом мира. Спустя несколько месяцев после конгресса в Люксембурге Валентин Муратов стал олимпийским чемпионом в Мельбурне, а Зоя Сергеевна Миронова сама поздравляла его, когда он завоевал золотые медали в опорных прыжках и вольных упражнениях.

Ещё одно достижение клиники спортивной травмы

Теперь любые форумы травматологов исходят из этой позиции как из аксиомы: лечение и восстановление спортсменов высшей квалификации должны проводить травматологи-ортопеды, прошедшие специализацию по спортивной травматологии. В российской медицине уже 60 с лишним лет существует раздел «спортивная травма». Одно из важных направлений работы отделения спортивной травмы ЦИТО в 80­е годы — лечение и профилактика вывиха в плечевом суставе. Это довольно типичная травма для борцов различного стиля, для гандболистов. При этом вывих частенько просто вправляют, не накладывая даже обездвиживающей повязки. Но врачи хорошо знали, что и самая новейшая методика лечения не гарантирует, что плечо вновь не подведёт и не «выскочит». Операция также не исключает ни осложнений, ни повторяемости вывиха.

Почти полвека отделение ЦИТО занималось травмой плечевого сустава. Когда-то методика заключалась в том, что сухожилие длинной головки двуглавой мышцы плеча перемещали и укрепляли его в костном ложе плечевой кости. Повторяемость вывиха в этом случае наблюдалась у двенадцати спортсменов из ста. Часто через полгода происходил повторный вывих. Врачи продолжали наблюдать, анализировать, экспериментировать. Но ушли годы на то, чтобы найти другой путь.

В конце 70-х годов на юниорском чемпионате мира по гандболу одним из победителей стал Александр Каршакевич, потом он выступал в основном составе взрослого мирового чемпионата.

Врач сборной команды гандболистов Роман Сергеевич Зубов вспоминал события тех дней:

— Вначале мы хотели справиться с травмой при помощи консервативного лечения — накачивания мышц, то есть создания сильного мышечного корсета. Но вывих продолжал повторяться. Приближалась Олимпиада – 80, и мы чувствовали, что теряем время. Тогда я повёз Александра к Зое Сергеевне Мироновой. В ЦИТО его неделю готовили к операции. Я нервничал. Но вот операция была сделана, и она дала блестящие результаты!

На Олимпиаде в Москве Александр Каршакевич выступал, уже не думая о своей травме и о недавней операции. Наша команда тогда завоевала серебряные медали. А сам Александр стал олимпийским чемпионом в Сеуле в 1988 году, не вспоминая все эти годы о травме плеча.

Подлинная цена олимпийских побед

Заметьте: когда говорят о врачах, куда чаще рассказывают об их пациентах, чем о них самих. Так и в случае с Зоей Сергеевной Мироновой, только когда речь идёт о знаменитых спортсменах или артистах, о том, чьё имя у всех на слуху, это становится ещё более очевидным. Заслуги врача уходят на второй, третий, пятый план. И это правильно. Но часто только врач знает настоящую цену победы. С одной стороны, как любила повторять Зоя Сергеевна, «травма — это всегда вдруг», всегда неожиданность, а с другой — очень важно проанализировать причины и механизм возникновения травмы. И доктор Миронова всегда занималась тщательным анализом психологических и иных причин травмы.

В 1975 году чемпионом мира впервые стал советский фигурист Сергей Волков. Это был уже известный спортсмен, позади у которого были и заметные успехи, и поражения, и, что нередко бывает у людей, связавших жизнь со спортом, травмы… Сложный психологический фон на тренировках, разногласия с тренером, к тому же возвращение боли в ранее травмированном колене — и вот новая травма, перелом фаланги пальца на левой ноге. Фигурист поступает против всех правил: отказывается от лечения и продолжает занятия. Спустя три недели в Загребе Сергей стал вторым. Зоя Сергеевна понимает спортсмена, но понимает и другое: такие поспешные решения и поступки в будущем могут привести к тяжким посттравматическим состояниям. В том же году Сергей Волков завоевал серебро на чемпионате мира в Мюнхене. На чемпионат мира в Колорадо-Спрингс фигурист приехал с повреждением стопы и серьёзным повреждением колена. В результате на тренировке, при выполнении каскада из двойного и тройного прыжков, он получил разрыв мениска и связок, повреждение суставной капсулы. Но Сергей по-прежнему был одержим идеей победить во что бы то ни стало. Он вышел на лёд, прекрасно откатал свою программу и завоевал золотую медаль на чемпионате мира в Америке.

На показательных выступлениях в Миннеаполисе, уже после чемпионата, ситуация ещё более ухудшилась, и Сергей Волков в третий раз оказался в ЦИТО, в отделении спортивной травмы. Диагноз был очень серьёзным: разрыв капсулы коленного сустава, повреждение обоих менисков, связок сустава. Зоя Сергеевна понимает: то, что раньше можно было вылечить достаточно быстро и надёжно, теперь лечится с трудом. Операции, процедуры, новые назначения, опять бесконечные процедуры. До относительного выздоровления спортсмена прошло достаточно много времени.

Кто стоит на страже профилактики травмы

Зоя Сергеевна Миронова считала тему профилактики травмы главным вопросом спортивной медицины. Она писала: «Многолетний опыт заставляет меня признать, что истинной причиной травмы является перегрузка. Остальные причины либо сопутствующие, либо провоцирующие».

Если речь идёт о спортсменах высокой квалификации, членах сборной команды страны, тренер и врач должны работать в неразрывном единстве. Доктор ведёт спортсмена, работает с ним долгие годы, становится его домашним врачом. Но таких примеров, говорила Зоя Сергеевна, мало, связка тренер — врач рвётся, причём по вине тренера. Часто бывает так, что тренер по-своему представляет функции врача, и это представление отличается от того, каким оно должно быть. Врач стоит не только на страже спортивных достижений, но и на страже здоровья спортсмена. В книге «Даруя победу» Зоя Сергеевна вспоминает опыт Григория Петровича Воробьёва, который многие годы работал главным врачом сборной команды СССР, а впоследствии сборной команды России по лёгкой атлетике, участвовал как врач в десяти Олимпийских играх. Он хотел стать именно спортивным врачом, и после медицинского института окончил ещё институт физкультуры. Среди подопечных Воробьёва были выдающиеся спорт­смены: Игорь Тер-Ованесян, Валерий Брумель, Виктор Санеев, Янис Лусис, Надежда Чижова, Юрий Седых. И каждое имя вошло в историю советского и российского спорта. Вот только одно — Виктор Санеев. Мехико­-68, Мюнхен­-72, Монреаль-­76, Москва-80. Четыре Олимпиады, три золотые медали и серебряная в Москве. И рядом с каждой его победой находились доктор Воробьёв и доктор Миронова. Благодаря специально разработанной методике Григорий Петрович занимался прогнозированием травмирования спортсменов. Самым главным в своей работе он считал профилактику и любил пошутить: «Вы знаете, Зоя Сергеевна, при всём уважении к вам я сделаю всё, чтобы мои ребята как можно реже встречались с вами».

Но такой в полной мере профилактический подход к травме и сегодня осуществляется, к сожалению, не всегда. А успех действий врача, эффективность его работы определяют чаще всего по результатам лечения. Но если при этом не понять истоки травмы, её причины, тогда лечение будет неполноценным. Глубокий подход к травме позволяет увидеть ситуацию в перспективе и помогает предотвратить многие беды.

Мельбурн, 1956 год. Страницы олимпийской медицины

Олимпийские игры всегда были и будут самыми значительными играми в жизни любого спортсмена. Олимпийский чемпион не бывает «бывшим» — он всегда настоящий. Бескорыстные, честные соревнования — эта идея древних Олимпийских игр дожила, к счастью, до наших дней и продолжается сегодня.

Первой Олимпиадой для Зои Сергеевны Мироновой стала Олимпиада 1956 года в Мельбурне, Австралия. После долгого путешествия на теплоходе «Грузия» команда и врачи сразу же включились в работу. Тут же возникла необходимость сотрудничества со стационарными больницами на месте. Фехтовальщик Цирекидзе переживает тяжелейший приступ радикулита в пояснично-крестцовой области, и медики делают всё, чтобы он поправился к началу Олимпиады, даже консультируются с профессором Прайсом, ортопедом Центрального госпиталя в Мельбурне. Ещё до начала соревнований приступ аппендицита сваливает футболиста Порхунова, а в медпункте операционной нет. Поэтому по договорённости операция проходит в госпитале Святого Винсента. Монахини немало удивлены тем, что наш хирург — женщина, а также тем, как быстро и успешно она работает. На четвёртый день после операции Порхунова перевозят на «Грузию», где был расположен медпункт.

Это был декабрь 1956 года, разгар лета в Австралии, в Мельбурне стояла страшная жара. Первую золотую медаль для нашей страны завоевал на дорожке Крикет Граунд Владимир Куц в беге на 5000 м, он же победил и в забеге на 10 км. Его победы стали и олимпийскими рекордами. Наша делегация ликовала, но травмы не заставили себя долго ждать.

Во втором тайме футбольного матча СССР — Болгария наш защитник Николай Тищенко в воздухе сталкивается с соперником. Травма оказалась тяжёлой. Этот эпизод стал драматической страницей олимпийской истории. Вот как рассказывал об этом Олег Маркович Белаковский, замечательный армейский доктор, прошедший Великую Отечественную войну, начальник медицинской службы ЦСКА, врач сборных команд страны по футболу и хоккею, в своей книге «Эти настоящие парни».

— Ну хорошо, допустим, кость я вправил. Но ведь ясно — здесь разрыв акромиально-ключичного со­членения. Вид травмированного плеча был настолько ужасен, что я старался, чтобы Николай не увидел своей раны. Надо снимать Тищенко с игры. И немедленно. Надо отправлять его в отведённый для олимпийцев госпиталь Святого Винсента, и чем скорей, тем лучше. Но ведь это невосполнимая потеря для команды! Что же делать?

По упрямому взгляду спортсмена врач понимает: Тищенко с поля не уйдёт. Человек выполняет свой долг.

Второй тайм игры не принёс результата, судья назначает дополнительное время. И вот болгарские футболисты забивают гол в наши ворота. Потом следует удар Эдуарда Стрельцова. Ничья! А до конца игры считанные минуты. Затем, как вспоминают очевидцы, произошло чудо, то есть то, во что невозможно поверить. Среди наших игроков — двое травмированных: нападающий Иванов, ещё в первом тайме, и защитник Тищенко, во втором. Соперники, естественно, знают об этом, но они плохо знают Тищенко и поэтому не обращают на него особого внимания. Николай перехватывает мяч и неожиданно для всех выходит с ним к воротам противника. 

Комбинация Тищенко — Рыжкин — Татушин — и в ворота болгарской команды влетает второй мяч. Победа 2:1! Только после матча врачи и Николай Тищенко отправились в госпиталь.

Ещё одно несчастье случилось на треке с очень высокими виражами для проведения гонок за лидером. Наши шли вторыми на огромной скорости. Но тут машина соперников перегородила трековое полотно. Один из двух гонщиков, Ростислав Варгашкин, вспоминал:

— Мы ударили прямо в середину немецкого тандема и начали лететь вниз по бетонному полотну, сдирая кожу до костей. Это случилось вечером, и те, кто видел, рассказывали, как огромные машины высекали снопы искр, скатываясь к подножию трека. Плохо помню, как меня уносили на носилках.

Наши гонщики попали на операционный стол с рваными ранами и переломами.

— Я пришёл в себя на операционном столе и увидел лицо Зои Сергеевны Мироновой. Она говорила на английском, на латыни. Я ничего не чувствовал: где я, что мне делают? Потом нас накрыли одеялами и увезли в какую­то комнату. Там дали молока. После этого ко мне понемногу стала возвращаться память. Зоя Сергеевна одна обслуживала всю олимпиаду. А потом мы встретились с ней только на пути домой, уже на теплоходе «Грузия». Она увидела меня в гипсе и говорит: «До свадьбы всё заживёт». Как напророчила! Домой мы вернулись в январе, а в феврале я женился.

Олимпийская медаль доктора Мироновой

В преддверии Олимпиады 1960 года заболел наш знаменитый тяжеловес Юрий Власов: появились карбункулы на бедре, держалась высокая температура. Он собирается стать сильнейшим тяжелоатлетом планеты, а тут у него пропадает аппетит и почти нет сил на тренировки. Что делать? Отказываться от турнира Власов не собирался, хотя в любом другом случае, кроме Олимпиады, Зоя Сергеевна Миронова просто запретила бы ему выходить на помост.

Позже она вспоминала: «Видимо, это был тот случай, когда ситуация заставляла человека мобилизовать все силы организма». День старта приближался, и доктор решилась на операцию, которую провела в медпункте Олимпийской деревни. В день соревнований Юрий Власов вышел на помост и завоевал звание самого сильного человека планеты. Сумма троеборья — 537,5 килограмма, это олимпийский и мировой рекорды. Прошло четыре года, и на Олимпиаде в Токио, где Юрий Власов, уступив Леониду Жаботинскому, взял «серебро», он подарил доктору Зое Сергеевне свою книгу «Себя преодолеть».

Среди многочисленных наград Зои Сергеевны Мироновой есть и олимпийская медаль, которая всегда 

была для неё предметом особой гордости. Оставался всего лишь месяц до Олимпиады в Риме, когда гимнастку Соню Муратову начала беспокоить застарелая хроническая микротравма колена. Положение было серьёзным, и требовалась операция. Но сумеет ли гимнастка восстановиться за тот месяц, что остаётся до Олимпиады? Зоя Сергеевна вспомнила пример Валентина Муратова.

— Я сшивала ему ахиллово сухожилие перед Олимпиадой в Мельбурне. Конечно, Соня не уступит мужу ни в характере, ни в желании выйти на помост. И Соня поверила мне, согласилась на операцию, очень быстро после неё начала тренироваться. И не только выступила на Олимпиаде, но и завоевала золотую медаль!

Одержав победу, Софья Муратова пришла в медпункт к доктору и сказала: «Зоя Сергеевна, это ваша медаль. Возьмите её!» С тех пор олимпийская медаль Сони Муратовой находилась среди призов и грамот Зои Сергеевны Мироновой. К тому времени у Зои Сергеевны среди её пациентов, да и многих коллег, уже появилось ещё одно, негласное имя — Мама Зоя.

Микротравма как показатель отношения к делу

Для Зои Сергеевны как для доктора и организатора медицины вопрос микротравм встал с самого начала её практики в спортивной и балетной травматологии. Уже в Мельбурне, на вторых для советских спортсменов Олимпийских играх, спортивные врачи обсуждали вопросы диагностики и лечения микротравм.

Часто это кажется пустяком — небольшая травма, поболело и прошло. Потом повторилось, а следом ещё раз. И вот уже есть заметное заболевание, приобретающее хронический характер. Интуиция врача уже на заре спортивной и балетной травматологии в том и состояла, чтобы вовремя увидеть и оценить опасность микротравм. Только спустя десятилетия спортивный медицинский мир в полной мере оценил эту угрозу, а в 50–60-е годы, как считала Зоя Сергеевна, её ощутимо видел академик Николай Николаевич Приоров, руководивший ЦИТО. Зоя Сергеевна тоже в те годы коснулась этой проблемы, вплотную занявшись ею позже.

Для большого спорта в целом характерны микроскопические травмы: повреждения сухожилий, небольшие, почти незаметные изменения в надкостнице, в костной ткани, травмирование мышц. Известный итальянский травматолог Ла Кава ещё в конце 50­х годов выделил микротравмы в отдельную область заболеваний. В конце 60­-х, когда спорт в Советском Союзе переходил на профессиональный уровень, наши доктора основательно начали заниматься этими вопросами. Профессиональный спорт требовал от спортсменов больших нервных и физических затрат. Зоя Сергеевна говорила: «Уже тогда мне было ясно: чтобы избежать микротравм, нужна правильная методика проведения тренировок и систематическое обследование спортсменов врачом. Понятно, что в основном микротравмы лечились консервативным путём, при этом важное значение приобретал фактор времени. А времени всегда не хватает!» Часто спортсмена подгоняет наставник или собственная жажда во что бы то ни стало выйти на соревнования и победить.

Олимпиады Зои Сергеевны Мироновой продолжались. Олимпийские игры в Мехико 1968 года. Среди повреждений, с которыми приходили к врачам спортсмены, на первом месте были травмы мышц. Доктора объясняли это незнакомым для наших спортсменов синтетическим покрытием беговой дорожки — тартаном. Как всегда, за два дня до открытия Олимпийских игр в Мехико проходил Международный конгресс спортивной медицины, где собрались около тысячи врачей из разных стран мира. Тема конгресса — изменение опорно-двигательного аппарата в процессе занятий спортом. Доклад Зои Сергеевны Мироновой и Григория Петровича Воробьёва был посвящён проблемам стопы — «Функционально-морфологические изменения в костях стопы под влиянием спортивной нагрузки и травм». Такие изменения и травмы характерны для марафонцев, бегунов на длинные и средние дистанции, ходоков. Наши доктора рассказали об опыте советской медицины, о методике лечения, заострили внимание на мерах предупреждения травм опорно-двигательного аппарата.

После выступления Зоя Сергеевна оказалась в центре внимания светил мировой медицины. Больше всего их интересовало, почему госпожа Миронова даёт мало статей в специализированные медицинские журналы. Ответ был предельно прост: «Я занимаюсь практической медициной, и на статьи у меня не остаётся времени». Спустя годы Зоя Сергеевна говорила о том, что не помнит такой олимпиады, где ей приходилось бы так много работать, как в Мехико. Медпункт начинал приём в 7.30 утра, причём за дверью уже стояла очередь, а заканчивал работу ровно в полночь.

Мюнхен, Монреаль и Москва

Бежит время, растёт авторитет советской спортивной медицины, а имя Зои Сергеевны Мироновой становится всё более знаменитым. В Мюнхене Олимпиада началась с трагических событий, когда группа вооружённых исламских экстремистов захватила заложников из команды Израиля. При попытке освобождения заложников были жертвы. Тогда мир впервые лицом к лицу столкнулся с терроризмом. Олимпийская деревня была оцеплена войсками и танками. Массивный штангист Василий Алексеев, как вспоминала Зоя Сергеевна, тогда буквально протолкнул врачей и коллег сквозь заградительный строй, а гандболист Василий Ильин провожал доктора до дверей медицинского центра, потому что внутри Деревни было неспокойно.

В 1976 году в Монреале медпункт нашей сборной располагался в подвальном помещении, но зато в пяти комнатах, в которых работало целых пять кабинетов — от функциональной диагностики до хирургии с перевязочной и массажного. К врачам на сей раз обращалось немного пациентов, и Зоя Сергеевна объясняла этот факт тем, что наши спорт­смены были хорошо подготовлены, а места тренировок и соревнований находились в прекрасном состоянии. В нашем медпункте работали 12 врачей и 17 массажистов, спаянная команда специалистов, которые успешно справились со всеми проблемами. Благодаря всему этому почти все травмированные спортсмены смогли продолжить выступления. Только один гимнаст во время тренировки получил серьёзную травму — разрыв связочного аппарата с большим кровоизлиянием в суставную полость — и из­за тяжести повреждения больше на помост не вышел.

В Монреале было ещё одно новшество: здесь впервые был организован восстановительный центр за пределами Олимпийской деревни, в живописном месте на берегу реки, и здесь спортсмены могли отдох­нуть перед стартами.

И вот Москва, 1980 год. Принцип медицинской помощи олимпийцам оставался тем же, уже наработанным за семь олимпиад, но масштабы медицинского обеспечения спортсменов были другими. Как и всегда, в Олимпийской деревне существовал медицинский центр как главный госпиталь Олимпиады. Но, кроме того, во всех местах тренировок и состязаний существовали медпункты, рассчитанные на оказание первой помощи. Действовал огромный парк машин «скорой помощи» и реанимобилей. Много внимания врачи уделяли экспресс-реабилитации, то есть быстрому восстановлению спортсменов.

Зоя Сергеевна вспоминала: «На московской олимпиаде я была в роли хозяйки дома. Для меня, до этого не только свидетеля, но в некоторой степени участницы шести предыдущих олимпиад, московская была последней. Нет нужды говорить о том, что я сделала всё, что было в моих силах, чтобы её медицинская часть отвечала всем требованиям».

В этой цитате хорошо видны многие качества Зои Сергеевны. Участие «в некоторой степени» говорит об её подлинной скромности. Ведь эта «некоторая степень», как подчёркивали многие участники прежних олимпиад, часто огромный вклад в каждого спортсмена и его победу. Нет нужды говорить и о том, что такова была суть подхода Зои Сергеевны Мироновой и к профессии, и к жизни в целом — сделать всё, что в её силах. Идёт ли речь об оказании помощи отдельному спортсмену, о становлении дела спортивной травмы в стране или об отношениях с коллегами, о воспитании сыновей и т.д.

Два олимпийских ордена

После Олимпиады в Монреале Зою Сергеевну наградили орденом Международного Олимпийского Комитета — за особые заслуги в олимпийском движении. Это торжественное событие происходило в ЦИТО, в конференц-зале, с присутствием большого количества гостей — врачей, спортсменов, журналистов. Здесь были коллеги Зои Сергеевны по отделению спортивной и балетной травмы, были и её сыновья — Сергей Павлович, тогда старший научный сотрудник детского отделения, и Николай Павлович, старший научный сотрудник отделения реанимации института. Зоя Сергеевна была взволнована и собрана, как на операции. Столько лет, отданных делу спортивной травмы, десятилетия врачевания спортсменов не прошли зря. Она видела в этом награждении прежде всего не признание своих личных заслуг, а оценку отделения спортивной травмы, того направления в медицине, которое в своё время так непросто пробивало себе дорогу. И ещё — она поняла, как дороги ей улыбки спортсменов высочайшего класса, когда они, стоя на пьедестале почёта, благодарят друг друга. А потом ещё, случается, говорят добрые слова, адресованные доктору.

Второй олимпийский орден Зоя Сергеевна получила уже после Олимпиады 1980 года в Москве. Момент тоже был незабываемый и даже, как писала в книге Зоя Сергеевна, «слишком пафосный». Но разве может быть иначе? Такие торжественные дни случаются редко. «Во имя чего трудимся мы, врачи? Во имя чего ищем, ошибаемся, находим? Во имя сочувствия и понимания. Во имя чувства гордости, когда спортсмен, вылеченный твоими руками, поднимается на пьедестал…»

Быть награждённым двумя олимпийскими орденами — это большая редкость. В нашей стране такой человек только один — Зоя Сергеевна Миронова.

Любимая семья, любимые сыновья 

Так сложилось, что работа занимала в жизни Зои Сергеевны очень много места. А семья — и муж, и дети — относилась к этому с пониманием. Семья всегда давала ей ощущение уверенности и надёжности. В 1961 году, прежде чем окунуться в работу над докторской диссертацией, она так и заявила мужу: «Дорогой, теперь ты бери на себя все заботы. После работы готовь обед, корми детей, маму свою корми. Я буду возвращаться часов в одиннадцать вечера». И Павел Дмитриевич ответил согласием. Он в 60 лет ушёл на пенсию, чтобы взять на себя заботу о детях и помочь жене в становлении её научной карьеры.

Сверхзанятость, сверхвостребованность не мешали Зое Сергеевне хорошо знать увлечения своих сыновей, помогать им правильно выбрать свой путь. «Старший сын Николай, — вспоминала она, — постоянно возился с морскими свинками, кроликами, а в старших классах вдруг увлёкся рисованием. И у него здорово получалось. Он поступил на подготовительные курсы в архитектурный институт. А я, не скрою, хотела видеть его врачом. Но Павел Дмитриевич тоже оказывал на сыновей большое влияние. Ведь он был тренером, и в семье постоянно велись разговоры и о медицине, и о спорте. Он не создавал тепличных условий сыновьям, считал, что они всего должны достигать сами. Но во всех спортивных мероприятиях в школе и институте ребята принимали участие». Старший, Николай, всё же поступил в медицинский, но из-за женитьбы прервал учёбу и два года проработал фельд­шером на «скорой». Потом благополучно вернулся в институт и окончил его. Так что очевидно, что медицина не была ему безразличной. Специализировался Николай Павлович в области анестезиологии и реанимации, дорос в ЦИТО от младшего научного сотрудника до заведующего отделением анестезиологии и реанимации. Семь лет работал за границей, стал профессором, продолжил работу в ЦИТО.

В 1983 году, когда Зое Сергеевне исполнилось 70 лет, она решила уйти с должности руководителя отделения спортивной, балетной и цирковой травмы, и преемником её, по настоянию Госкомспорта, стал младший сын, Миронов Сергей Павлович. К тому времени он уже лет десять работал в ЦИТО, в отделении острой травмы у детей. Он активно помогал оперировать, сам был мастером спорта, и его хорошо знали в спортивном мире, впоследствии он получил награду Международного олимпийского комитета за достижения в спортивной травматологии.

— Руководить отделением сразу после Зои Сергеевны было сложно, — говорит Сергей Павлович. — Мать — очень яркий человек, она просто жила этой работой. Врачи — её команда, больные — её дети. Для больных она была мама Зоя. А мне надо было найти приемлемую линию поведения и идти своим путём.

Нельзя останавливаться — это Зоя Сергеевна очень хорошо понимала. Надо идти вперёд и жить с полной отдачей. Она умерла в мае 2008 года, не дожив пяти дней до своего 95-­летия, а давать консультации, встречаться с коллегами и больными продолжала почти до 93 лет. Сейчас в клинике спортивной и балетной травмы помнят о принципах работы своей знаменитой основательницы. Очень важно сохранить их сейчас, когда возраст спортивной и балетной травматологии в России перешагнул 60­-летний рубеж. Для врача главное — безграничное доверие со стороны пациента. Какие-либо материальные отношения между больным и врачом вызывали у Зои Сергеевны Мироновой полное неприятие. На вопрос, какое качество для врача является главным, в одном из последних интервью она ответила так: «Он должен сострадать больному. Врач без сердца — холодный ремесленник, и больные это очень хорошо чувствуют». Она сама пользовалась безусловным доверием пациентов, и в 80–90­-е годы, в пору коммерциализации здравоохранения, оставалась истинно народным врачом, до конца дней верным клятве Гиппократа. И это не громкие слова, а реальность, даже обыденность. К чему громкие слова? Зоя Сергеевна не любила, когда её хвалят. Она говорила: «Времени нет выслушивать комплименты. Работать надо!»