ФНКЦ физико-химической медицины ФМБА России: точка роста современных технологий и разработок №7(78), 2015 год

Плацдарм для практической деятельности учёных

— Валерий Иванович, ФМБА России работает в русле общих для страны тенденций по оптимизации структуры подразделений и учреждений. Как это скажется на вашей работе?

— Да, это оптимизация структуры, то есть уменьшение числа учреждений, но наше объединение решает и другую задачу. Обратимся к исторической ретроспективе. Наш институт был создан 30 лет назад как первое и единственное в стране уникальное научное учреждение, где работают физики и химики, математики и врачи. После фундаментальных открытий в области патогенеза задача была прийти к методам диагностики и лечения, провести их через эксперимент и внедрить в клиническую практику. В институте были и теоретики, и экспериментаторы, и клиницисты. Сегодня ФМБА России с помощью нашего института решает задачу другого уровня: создаётся новое учреждение, которого до сих пор не было ни в структуре Агентства, ни в стране. Это будет клиника федерального центра, которая нацелена на решение задач, связанных прежде всего с персонифицированной медициной. На нас ложится обкатка персональных подходов к лечению людей.

— Как научный руководитель Центра в чём вы видите его задачи?

— Во-первых, это разработка новейших диагностических и лечебных технологий на основе так называемых омиков, или геномиков, протеомиков, то есть всего, что связано с функционированием живой клетки здорового организма, с тем чтобы потом уже выйти на различные патологические состояния. С применением омиксных технологий создаются новые диагностические тесты, приборы, инструменты, идёт разработка чиповых технологий с использованием микрофлюидики, которая относится к нанофабрикациям. После диагностики — переход к лечебным мероприятиям на определённом контингенте пациентов. Здесь вступает в свои права промышленная медицина, потому что для людей это связано с особыми условиями труда или вредностью производства. Это тоже один из предметов нашей деятельности.

— Что даст укрупнение института и его преобразование в комплекс? 

— У нас появляется хороший плацдарм для практической деятельности, внедрения новых технологий. Главная задача по-прежнему чисто медицинская — не навредить, мы свято блюдём эту заповедь. Нужно помочь, и не просто, а подходя индивидуально к каждому пациенту. Наши российские врачи пропагандировали персональный подход ещё с прошлого и позапрошлого века, от обучения у кровати пациента, лечения не болезни, а человека — всё это предтечи персонифицированной медицины, к которой мы только сегодня начинаем подходить. Но на сегодня этот подход обусловлен появлением новых технологий, новых знаний — о глубинных генетических основах жизни любого человека, здорового или больного. Понятие здоровья — философская категория, но есть конкретные параметры. Раньше здоровье измерялось целым рядом биологических, физиологических и иных параметров, но для очень многих людей эти параметры не подходят. Что делать — измерять энергетическое поле человека? Мы не до конца ещё понимаем, что это за поле, и не умеем с ним работать. Мы как учёные берём абсолютно реальные вещи, на которых основывается жизнедеятельность человека от рождения, записанные в его генетическом коде. И успешно работаем с этим.

Мы видим предрасположенность к развитию каких-то заболеваний, при этом не только наследственных. Многие соматические заболевания, их развитие, скорость и время наступления болезни — всё это уже заложено от рождения. Пока мы не можем сказать, через сколько лет человек заболеет, к примеру, раком. Но можем констатировать, что есть предрасположенность к нему, и дать конкретные рекомендации, чтобы человек был настороже. Появляется возможность захватить процесс на самой ранней стадии. Речь идёт не только об онкологии — о сердечно-сосудистых, лёгочных заболеваниях, болезнях печени, почек и т.д. Преобразования, происходящие сегодня, значительно расширяют наши возможности. Чем больше у нас в руках появляется возможностей и инструментов, тем лучше для нас.

ФМБА России заинтересовано в нетривиальном развитии научной мысли

— На примере нашего Центра могу сказать: перемены, которые происходят в структуре федерального агентства, нельзя отрывать от того, что происходит в целом в системе здравоохранения страны. Мы живём во время перемен, а это всегда непросто, особенно в период экономии бюджетных средств. Если учитывать, что под ведомством ФМБА России находится необычный контингент и задачи перед агентством стоят нетривиальные, то и финансирование должно быть нерядовым, я так считаю. Только так и можно создавать и развивать замечательные центры, суперсовременные технологии. Руководство Агентства глубоко заинтересовано в его развитии. Происходит «отлавливание» всего нового, что есть в системе, и его концентрация. Вот такой точкой роста — точкой концентрации и призван стать наш Центр. 

Задачи поставлены серьёзные. Общая стратегия — персонифицированный подход ко всем пациентам. Нужны новые инструменты, важно, чтобы знания о новейших технологиях передавались врачам через обучение. На базе 123-й КБ уже работают несколько кафедр, а в связи с реорганизацией откроются и новые. Будут организованы курсы по генетическим тестам, по персонифицированной медицине, по клеточной терапии, чтобы врачи ФМБА России, а потом и другие доктора смогли пройти это обучение.

— Насколько эффективна работа специалистов ФМБА России?

— Сегодня наши специалисты работают на достаточно высоком уровне. Если использовать один из современных показателей научных достижений, например индекс цитирования, то наш Центр опережает многие академические институты. Материальная база, созданная для решения главных задач, очень хорошая — вряд ли где ещё у нас в стране можно найти такую базу. Я напомню об одной особенности: средний возраст наших научных сотрудников составляет 34 года и даже меньше. У нас работают несколько немедицинских кафедр, прежде всего физтеха и МГУ. Студенты проходят практику, работают над дипломами, а потом мы отбираем самых лучших, они остаются в аспирантуре и приходят к нам работать.

— Это говорит о том, что им прежде всего это интересно.

— Да, во-первых, им интересно, а во-вторых, это нужно институту и Центру, поскольку мы создаём все условия для нормальной учёбы и работы. Значит, процесс подготовки кадров становится непрерывным. Если говорить о врачебных кадрах, то в нашей консультативной поликлинике работают сотрудники 1-го и 2-го медицинских институтов. В Клинической больнице № 123 кафедры возглавляют академики и профессора. 

Наша задача — сохранить традиции и использовать новые возможности

— В 123-й КБ появятся специалисты, которых там раньше просто не было: врачи-генетики, специалисты по клеточным технологиям, современные диагносты. С помощью наших учёных можно делать диагностику совершенно другого уровня и другого плана. Произойдёт взаимное обогащение, которое выведет нас на совершенно другой уровень.

— Расскажите хотя бы кратко о работе ваших многочисленных лабораторий.

— В общей сложности у нас 16 лабораторий. Скажу о нескольких. Лаборатория генной инженерии: разработка генотерапевтических средств, генотерапевтических протоколов; они уже существуют для лечения некоторых инфекций и соматических заболеваний. Лаборатория генетики микроорганизмов — это вся диагностика, связанная с микробами, вирусами, простейшими, то есть огромным сообществом микроорганизмов, с которым человек живёт в единстве. Лаборатория генетики человека, где разрабатываются новые тест-системы для определения как различных онкогенов, так и маркёров соматических заболеваний. Лабораторию протеомики можно даже назвать цехом по секвенированию бионики — пожалуй, она самая крупная в стране.

— Валерий Иванович, новый федеральный центр, по-видимому, сохранит традиции института и, не утратив главного, будет развиваться дальше.

— Наш институт всегда был на страже традиций, это у нас в крови. Во-первых, преемственность, во-вторых, соблюдение традиций. Очень важно сохранять историческую память, чтобы не стать не помнящими родства иванами. Вот вам готовая национальная идея, идея патриотизма. Тут же и традиции учреждения, воспитание следующих поколений, нормальных специалистов. Наш институт происходит из недр 2-го Меда, которому скоро будет 110 лет, а в целом — из всей российской медицины. Даже здание, в котором мы находимся, это бывшее здание 2-го Мединститута. То есть само место для нас намоленное.

— Как вы чувствуете себя, находясь внутри системы Федерального медико-биологического агентства?

— Это даёт нам очень многое: мы находимся в охраняемом коконе, под своего рода защитным колпаком, мы чувствуем защиту от всех ветров, которые проносятся мимо. И чувствуем внимание к себе.

На выходе из каждого проекта — конкретное «железо»

— За всеми нашими достижениями стоит большой труд коллективов авторов каждой разработки. У меня лично принцип по жизни: если что-то начал, надо довести до логического конца. 

— Как вы себе представляете дальнейшее развитие Центра?

— У нас в институте действует, как мы говорим, парадигма самодостаточности. Мы никогда не зависели полностью от бюджетного финансирования. Финансирование учредителя составляет примерно 30 % нашего бюджета — развиваться только на эти средства невозможно. Мы выигрываем гранты Министерства образования, Министерства промышленности, РНФ, РГФИ и Академии наук. Есть организации, с которыми мы не сотрудничаем по принципиальным соображениям, — это некоторые международные фонды. Всеми другими возможностями мы успешно пользуемся, потому что у нас авторитетный коллектив, которому доверяют провести научные исследования. Мы их проводим и по итогам не просто отчитываемся — на выходе из каждого проекта у нас всегда есть конкретное, как мы говорим, «железо», то есть либо набор реагентов, либо диагностический тест, либо прибор или препарат. То, что можно не только потрогать, но и внедрить в производство, продать как разработку и т.д. До сегодняшнего дня у нас не было собственного серьёзного производства, своей клинической базы, а теперь у нас всё это есть. Теперь мы сможем довести до конца создание участка нанофабрикаций в соответствии с Федеральной целевой программой «Фарма — 2020». Плюс появится возможность создания клеточного, тканевого банка. Наверняка представятся и другие новые возможности.

Чипы не страшны. Опаснее отсутствие знаний 

— И в заключение несколько слов о чиповых технологиях. Что можно сказать, комментируя многочисленные страхи по этому поводу?

— Вот так бы люди боялись водки или сигарет! А генетической паспортизации почему-то все боятся. Её давным-давно можно было сделать с помощью тех же анализов крови. В целом всё зависит от уровня развития общества. Надо бояться не чипов, а бескультурья наших людей. 

Если врачи знают о вашем здоровье — разве это страшно? Они же не будут знать ваших мыслей и тайных намерений. И врач подключается только тогда, когда это необходимо. Кроме того, вживляемые чипы — это дело далеко не сегодняшнего дня. Ещё не до конца отработано понимание нормы здоровья. Для начала это могут быть специализированные чипы для определённых больных. Например, сегодня диабетики определяют с помощью глюкометра, что у них происходит с сахаром. А можно просто вживить чип, который будет измерять уровень глюкозы, и человек будет это видеть. Вот и всё. То же самое, если у вас в устройстве, похожем на телефон, находится монитор ЭКГ и давления, и данные передаются вашему личному доктору на телефон или электронную почту. Он вас видит, будет знать, где вы находитесь, — а вдруг с вами что-то случится? Он в любой момент знает, что у вас происходит, и в любой момент окажет помощь.