Жизнь  — вопреки хронической почечной недостаточности №3(46), 2010 год

Анатолий Николаевич — чуткий, тонкий собеседник. С ним легко и приятно говорить на любую тему, однако разговор неминуемо сводится к главному делу его жизни — медицине.

После института и интернатуры важная жизненная веха — четыре года работы в выездной бригаде скорой помощи. Эти годы многое дали молодому доктору (я мысленно произношу это слово и, видимо не случайно, представляю образ другого врача, продолжающего до сих пор врачевать наши души, — А.П. Чехова).

— Опыт работы в первичном звене здравоохранения невозможно переоценить, — говорит мой собеседник. — «Скорая» приучила не бояться ургентных ситуаций. Врач начинает по-настоящему формироваться в первичном звене, когда перед ним проходит полное клиническое течение заболевания.

Затем последовала работа в качестве научного сотрудника кафедры внутренних болезней Московского медико-стоматологического института, завершившаяся защитой кандидатской диссертации на кардиологическую тему, связанную с применением плазмосорбции при стенокардии.

— Я люблю кардиологию и с удовольствием занимаюсь этими проблемами, — продолжает Анатолий Николаевич. — В те годы мы, молодые исследователи, разработали новый референтный метод и получили авторские свидетельства на изобретение. Этот метод широко внедрили, он применяется в кардиологии до сих пор.

Доктору Федосееву исполнился всего 31 год, когда его пригласили заведовать отделением гемодиализа в крупной московской клинике. С тех пор прошло почти 20 лет. За это время радикально изменилось оснащение отделения, появилось современное оборудование. Здесь лечатся тяжёлые пациенты. Меня поразили слова Анатолия Николаевича, который сказал, что нефрология — драматичная медицина, и добавил, что почки не болят, они «сохнут», утрачивая свои функции: однажды начавшись, любое нефрологическое заболевание приводит к почечной недостаточности.

Медицина стремительно развивается и даёт шанс на продление жизни некогда безнадёжным больным, участь которых была предопределена. Не спасали ни высокий социальный статус, ни императорская корона. Как известно, Петр I угас за месяц, застудив почки. Александр III болел пять лет — как-никак, в конце XIX века нефрологию уже успели освоить практические врачи. Современная медицина продлевает жизнь пациента на 20–25 лет.

— Тем не менее пока полного удовлетворения нет, функции почек у больного всё же неминуемо угасают, — выражает озабоченность Анатолий Николаевич. — Мы внедряем заменительную терапию — гемодиализ, во время этой процедуры из организма удаляются токсические продукты обмена веществ, нормализуется водный и электролитный состав крови. По витальным показаниям, всем пациентам доступна трансплантация почки. Их отправляют в Институт трансплантации или в Московский городской центр трансплантологии. Технически трансплантацию сделать несложно, проблема — в выхаживании. Донорская почка — чужеродный орган, чтобы он прижился, надо подавить в организме все процессы воспаления.

Залог успеха операции — в правильной и точной подготовке пациента, что весьма успешно делают в отделении Федосеева.

— Отделение состоит из двух частей: 30 коек стационара и зал гемодиализа, — вводит меня в курс дела Анатолий Николаевич. — Заведующий должен помнить каждого больного, его анамнез и показатели анализов. У нас лечатся не только тяжёлые пациенты, но и находящиеся на ранних стадиях заболевания. Существуют подходы и методы, позволяющие на десятилетие отсрочить момент наступления почечной недостаточности. Сыграли роль новые отечественные лекарственные препараты из группы ингибиторов, блокирующих внутрипочечное давление. Зачастую такая терапия значительно замедляет склероз почки. Нефролог должен поставить верный диагноз и назначить адекватную терапию. К сожалению, среди терапевтов нет чёткого понимания, что выявить нефрологического пациента можно по уровню креатинина в крови. Этот показатель не вошёл в систему ОМС. Исходя из уровня креатинина можно по специальной формуле рассчитать функцию почек, зная рост, вес, пол, расу человека, что позволит раньше приступить к нефропротекции. Решив эту медико-социальную задачу, мы сможем отдалить гемодиализ — высокозатратный метод лечения.

— Сердце отделения — зал гемодиализа. Здесь проводится процедура очищения крови. — Мы зашли в просторное светлое помещение, в котором стояла прозрачная тишина, и неслышные белоснежные медсёстры священнодействовали у постелей пациентов, соединённых пуповиной трубок со сложной аппаратурой. — Медсёстры ухаживают за пациентами, как за своими родными. Мы дорожим кадрами: чтобы подготовить специалиста такого уровня, нужно время. Работа эта творческая и подвижническая. Мы знаем особенности жизни наших пациентов, родственников и их болезни. Это знание необходимо для определения курса лечения, потому что течение болезни почек определяет как генетический фактор, так и социальная составляющая.

— Дойдёт ли наука до такого уровня, чтобы, зная предрасположенность к заболеванию, воздействовать на организм на генетическом уровне?

— Темп развития науки стремителен. Ген человека уже расшифрован, поэтому, без сомнения, в ближайшее десятилетие появится возможность воздействия на геном.

— Во всяком случае, есть надежда, что эта драматическая отрасль медицины утратит свою трагическую составляющую. И большая роль в этом отводится науке. Расскажите о вашей научной работе.

— Мы занимаемся проблемами лечения внутренних болезней методами эфферентной медицины (т.е. выведения патологических компонентов, которые вызывают метаболит), экстракорпоральным методом (очищаем кровь вне организма, используя гемодиализ, гемосорбцию, плазмосорбцию, плазмаферез). Эфферентная терапия направлена на выведение из организма токсических и балластных веществ, метаболитов и осуществляется, главным образом, с помощью медико-технических систем. Применение этих методов эффективно при любых интоксикациях эндогенными и экзогенными веществами. Мы используем их не только для лечения отравлений, но и для нормализации обменных процессов при ИБС, холестеринозах, при нарушениях иммунного состава крови, при бронхиальной иммунозависимой астме (этой теме была посвящена моя докторская диссертация). В последнее время я увлёкся проблемами эндокринологии, дисфункции в сосудистом русле, в том числе при болезнях почек. Под моим руководством защищена диссертация по новому методу диагностики заболеваний щитовидной железы. Готовится к апробации следующий диссертант. Я пытаюсь зажечь своих учеников интересом к научным исследованиям, тем более что атмосфера у нас творческая. В нашей больнице есть врачи, всю жизнь проработавшие в практической медицине и сумевшие внести весомый вклад в науку. Работает Маргарита Ефимовна Семендяева, одна из первых учениц основоположника нефрологии академика Е.М. Тареева. У нас 12 докторов и 60 кандидатов наук. Это большой творческий потенциал. Возможности больницы огромны и направлены на сохранение и продление жизни человека. Меня всегда радует эффект трансплантации. Многие пациенты, находившиеся долгое время на гемодиализе, психологически не готовы к этому радикальному методу лечения. Но, когда воедино сходятся такие векторы, как нацеленность пациента на здоровье, мастерство врачей, и в результате человек продлевает свою жизнь, — вырастают крылья. Я счастлив, когда через многие годы пациенты звонят и говорят слова признательности. Многие увидели репортажи о награждении лауреатов конкурса «Лучший врач года» — и сразу же начались звонки, поздравления. Я горд, что премию мне вручал главный терапевт России, академик А.Г. Чучалин.