Кремлёвская медицина: не снижая планки №5(42), 2009 год

Открыты для всех

— Сергей Павлович, что представляет собой Главное медицинское управление?

— Это юридически, административно и организационно сформированная структура управления медицинскими организациями, история которой, по большому счёту, продолжается уже 409 лет.

Первая структура кремлёвской медицины утверждена указом Бориса Годунова ещё в мае 1600 года. Это установлено документально. Девять лет назад мы отмечали 400-летний юбилей, а теперь стоим на пороге 410-летия.

За столь долгий исторический период было очень много трансформаций как по сути деятельности, так и по названию структуры. Основной нашей предтечей, которая в большей степени ассоциирована с советским периодом, является IV Главное управление при Минздраве СССР, которое, в свою очередь, начиная с 1986 года тоже трансформировалось в различного рода организационные структуры. Предпоследним был Медицинский центр Управления делами Президента, а с 2004 года мы позиционируемся в качестве Главного медицинского управления Управления делами Президента РФ.

Меняются названия, но не меняются суть и направления нашей деятельности, в основе которой — высококвалифицированное медицинское обеспечение практически всех ветвей власти нашей страны. Это в первую очередь президент и его администрация, премьер, аппарат правительства, представители всех ветвей законодательной власти.

— Какие медицинские учреждения объединяет Главное медицинское управление?

— Это достаточно большой коллектив — около 18 тыс. человек, 48 подведомственных учреждений и предприятий, из них пять больниц с общим фондом 2,5 тыс. коек, загородный реабилитационный центр, семь поликлиник, две из них детские, 12 санаторно-курортных учреждений.

В прошлом году в Санкт-Петербурге открылся медицинский объект Главного медицинского управления — консультативно-диагностический центр с поликлиникой, основное назначение которого — обслуживание сотрудников Конституционного суда и госструктур, расположенных в северной столице. Центр оснащён по последнему слову техники и помогает решать очень многие задачи.

И если в своё время IV Главное управление было своеобразной terra incognita — достаточно закрытой структурой, то сегодня в течение довольно продолжительного периода времени (я имею честь руководить этой структурой 14 лет) в общем и целом мы открыты для всех. Работаем как в рамках обязательного, так и добровольного медицинского страхования.

— Можно ли сказать, что Главное управление занимает лидирующие позиции в отечественной практической медицине?

— Если провести некий срез качественных и количественных характеристик наших основных лечебных учреждений, то, думаю, они вполне могут претендовать на роль лидеров, каждое, естественно, со своими нюансами в направлениях исследования, клинической деятельности. А в целом это довольно высоко методически, клинически, организационно подготовленные структуры. Взять, к примеру, Центральную клиническую больницу — это почти 1,5 тысячи коек, многопрофильная структура, в которой, кроме трансплантологии и некоторых аспектов нейрохирургии, представлены практически все остальные виды медицинских специальностей, причём многие приоритетно.

Сохранили и приумножили

— Кремлёвская медицина — своего рода бренд, показатель высокого качества услуг, самых современных технологий и методик лечения. Удалось ли вам сохранить прежний потенциал, не уронить достижения своих предшественников?

— Очень трудный вопрос, и для нас он естествен: это сохранение той достаточно высокой планки, которую выставили наши предшественники. Очень много сделал, например, для этой структуры Евгений Иванович Чазов, который проработал здесь 20 лет.

Как системно образующий орган Главное медуправление абсолютно самодостаточно, всё лучшее в нём сохранено, а в чём-то и приумножено: я хотел бы сказать о таком направлении, как кардиохирургия, которая до начала 90-х годов здесь не была представлена в должной степени. Начиная с 1995–1996 годов мы активно развили и развиваем это направление. И сейчас нет особых секретов для наших хирургов в операциях аортокоронарного шунтирования, замены клапанов сердца, у нас представлен весь объём операций на сердечно-сосудистой системе.

Очень хорошо представлена диагностическая и интервенционная радиология во всех направлениях. Мы неплохо, с моей точки зрения, развили ортопедию — такое приоритетное направление, как эндопротезирование крупных суставов, у нас поставлено на уровень европейских стандартов.

Мы в курсе всех современных медицинских инноваций и технологий и по мере возможности внедряем их у себя. И то, что мы сохранили институт главных специалистов, — это большая опора, поскольку благодаря этому мы понимаем, в том ли направлении движемся.

— Сегодня проблема кадров в медицине одна из острейших. Как она решается в Главном медицинском управлении?

— Мы сохранили систему подготовки кадров. Специалистов среднего звена готовят в медицинском колледже, это очень важная составляющая. Сегодня медицинская сестра — это уже не средний медперсонал (согласитесь, слово «средний» как-то занижает планку), это очень квалифицированные специалисты, тем более что сейчас появилась возможность подготовки медсестёр с высшим образованием. Со временем такое обучение будет организовано и у нас.

И второе — это Учебно-научный центр, при котором существует система ординатуры и аспирантуры, где готовят врачебные и научные кадры. До 90% выпускников (около 130 человек ежегодно) распределяются в структуры Главного медуправления. Когда подготовку ведут профессора, которые выросли на этих устоях и этих традициях, которые возглавляют клиники и кафедры, то передача знаний —, а зачастую это происходит непосредственно у кровати пациента из уст в уста — это очень важный момент. Это не учёба студента, это уже шлифование полученных профессиональных знаний. После института — два года ординатуры, лучшие уходят в аспирантуру, через 5–6 лет это по-настоящему высоко подготовленные специалисты.

Хочу отметить, что сейчас, когда резко возросла конкуренция на медицинском рынке, когда есть проблемы с оплатой труда, любой наш специалист может устроиться где угодно. Потому что работа в структуре Главного медуправления — это всё-таки символ, бренд.

Так исторически сложилось, что в наших учреждениях всегда был представлен лучший кадровый состав: и люди, которые работают в штате, и созданный в своё время и, к счастью, сохранённый в наш непростой период институт главных специалистов: практически по всему спектру медицинских специальностей нашими главными специалистами являются выдающиеся учёные-медики. Для нас это огромное подспорье — это высокий уровень эрудиции, это развитие специальностей, это внедрение самых прогрессивных и продвинутых методик в наших учреждениях.

Без права на ошибку

— Сергей Павлович, в чём секрет эффективности работы Главного медуправления, о чём говорят не только легенды, но и объективные показатели — цифры и факты?

— Когда мы начали публиковать нашу статистику по целому ряду нозологических форм, многими было высказано мнение, что даны несколько некорректные цифры. Я имею в виду выживаемость при онкологических заболеваниях, болезнях сердечно-сосудистой системы, инфаркте миокарда. У нас в разы показатели лучше, чем в России, лучше, чем в Европе, а по некоторым позициям — лучшие в мире.

Секрет прежде всего — в развитии исследований, выявлении на ранних стадиях многих патологий, это очень серьёзная прерогатива.

У нас создан, сохранён и исповедуется принцип раннего выявления заболеваний, принцип диспансеризации. И это медицинская система, которая зиждется на нескольких китах: это, конечно, амбулаторно-поликлиническое звено на стадии раннего выявления патологии; стационар, где в случае выявленной при скрининге патологии можно профилизировать лечение — консервативное и оперативное; реабилитационная составляющая и санаторно-курортное долечивание. Такого, в общем-то, нет ни у кого.

У немцев есть выражение «Порядок бьёт класс», это как раз тот самый порядок, который, между прочим, ещё и создаёт класс, потому что всё вместе — это единая структура, завязанная на единое администрирование, на единое финансирование. Это позволяет, зная запросы наших лечебно-профилактических учреждений, основные научные клинические направления, которыми они занимаются, приоритетно финансировать, правильно распределять как финансовые потоки, так и потоки пациентов.

— Не секрет, что есть суждения, что такая «громоздкая» структура кремлёвской медицины не нужна, что она утратила свою актуальность и компетентность в современных условиях. Что вы можете сказать на это?

— Если бы кто-нибудь предложил взамен более эффективную систему с точки зрения медицинского результата и финансирования, организации и администрирования, поверьте, мы бы подняли руки «за». Или — если бы уровень нашей работы не соответствовал поставленным задачам — нам следовало уступить место другим. Конечно, честь мундира — штука великая, но мы сейчас живём в мире доказательной медицины. При специфике нашей работы, нашего контингента мы не имеем права на ошибку.

Власть помолодела

— Сергей Павлович, вы 14 лет возглавляете кремлёвскую медицину. Изменилось ли за это время отношение высших руководителей страны к своему здоровью?

— Изменилось, и только в лучшую сторону. Прежде всего, власть помолодела, это совершенно объективный фактор. Это люди, которые уделяют должное внимание своему здоровью. И если многие декларируют так называемый здоровый образ жизни, то они ему следуют.

Но это не говорит о том, что мы снижаем планку медицинского обеспечения. К сожалению, многие патологии помолодели из-за высокой степени психоэмоциональных, физических, нервных, стрессовых нагрузок, которые испытывают наши руководители. Да даже чисто физически: вы посмотрите — бесконечные встречи, перелёты, выезды, требуется система адаптации к разным климатическим, температурным, часовым поясам. Конечно, это большая специфика, и мы сейчас свою работу строим с учётом этих задач.

Если, условно, раньше наши руководители выезжали два раза в год, то сейчас недели нет, чтобы не было выездов. А это требует определённой подготовки, что совершенно естественно, поэтому медицинскую планку в этом отношении приходится только поднимать.

Здесь в основе лежат профилактика и соблюдение необходимых нормативных вещей, а иначе такие нагрузки, с моей точки зрения, невозможно вынести.

Об инновациях и вызовах времени

— Жизнь не стоит на месте. Какие новые современные направления вы развиваете?

— Несколько лет назад в структуре аппарата Главного медицинского управления создан отдел инноваций и современных медицинских технологий, мы отслеживаем все новинки. Очень многое, что связано с новизной в наших разработках, — работа этого отдела и моих замов. Это высокопрофессиональные люди, которые занимаются изучением конъюнктуры современного медицинского рынка, отечественного и мирового опыта, организуют обмен опытом между нашими учреждениями по аспектам управления современной экономикой медицины, инновациями и возможностью их внедрения. В отделе работают и медики, и экономисты. Они же занимаются подготовкой больших выставок, то есть информационной составляющей. Периодически публикуясь в медицинских изданиях, мы представляем в них наш опыт, наши наработки. Некоторые из них делаем совместно с Минздравом.

Серьёзное внимание начинаем уделять такому направлению, как ядерная медицина. Опять же, потому что жизнь заставляет. В структуре заболеваемости и, к сожалению, смертности онкология и кардиология занимают лидирующие позиции.

— Изменилась ли структура заболеваемости среди представителей руководящего состава страны? Ответы на какие вызовы нынешнего времени приходится сегодня давать кремлёвской медицине?

— В последние годы мы прицельно занимаемся изучением структуры заболеваемости госслужащих. Сердечно-сосудистая, неврологическая, стрессовая патологии всё-таки остаются преморбитными. Как и онкология, которая, к сожалению, молодеет. Заболевания желудочно-кишечного тракта, связанные с теми же нагрузками, неправильно построенной системой питания, — всё это присутствует.

Если раньше, в 80-е годы, в исследованиях и лечении существовала своего рода геронтологическая направленность, то сейчас всё помолодело. Заболеваемость не уходит куда-то, а может варьироваться внутри системы в пределах тех же показателей. Но преморбиты иногда меняются.

— Развит ли в кремлёвской медицине институт семейных докторов?

— Семейная медицина пошла отсюда — из IV Главного управления. Все основные принципы работы, методология и идеология семейного врача заложены у нас. Само понятие «семейный врач» определяет суть его работы — это врач, который прикреплён к определённым семьям, к определённым руководителям, и помогает ему, членам его семьи. В данном случае речь идёт о семейном враче для высшего руководящего звена. Сейчас появились кафедры семейной медицины, есть такая кафедра и у нас в Учебном центре.

О планах и стоимости медицинской услуги

— Сергей Павлович, как будет развиваться кремлёвская медицина дальше?

— Существует выстроенная программа дальнейшего перспективного развития нашего Управления до 2020 года, которая охватывает практически все направления медицины и которая, естественно, увязана с развитием Управления делами президента в целом.

Но, как у Маяковского: «Я планов наших люблю громадьё — размаха шаги саженьи». Сейчас ключевой вопрос для любой медицинской структуры — это вопрос финансирования и, поверьте, у нас далеко не золотой дождь и далеко не всё, что хотим, мы сразу реализуем и приобретаем, хотя у нас нет оснований жаловаться на отсутствие должного внимания к нашей структуре со стороны руководителей государства и Управления делами.

Не всё, но многое, кроме инициативности, знаний, желания работать, упирается в экономику. Кстати, отдел инноваций и современных медицинских технологий, который возглавляет квалифицированный экономист и опытный менеджер Владимир Петрович Коровкин, занимается разработкой, в том числе, и методических рекомендаций по оценке эффективности работы медицинских учреждений Главного управления, порядку их финансирования. То есть мы сами пытаемся выйти на некий адекватный реальный объективный алгоритм учёта современных требований, предъявляемых к экономике здравоохранения, таких её важнейших разделов, как определение стоимости и цены медицинской услуги, оказываемой федеральными учреждениями Главного управления, хотя это, в общем-то, общегосударственная проблема.

Мы пережили, как мне кажется, гораздо более трудные времена, пережили достойно, сохранили систему в целом, она работает и многократно это доказала. А будущее я пока боюсь прогнозировать.

О кремлёвской таблетке и музее лейб-медицины

— Сергей Павлович, кремлёвская медицина овеяна многими легендами и мифами: кремлёвская таблетка, кремлёвская диета…

— Вы знаете, многие вещи наносные. Как Фамусов говорил: «Всё зло от книг», а с другой стороны — «Многие знания порождают многие скорби». Когда люди не обременены знаниями, а очень хочется, тогда и рождаются «кремлёвские» таблетки, «кремлёвские» диеты. Это шелуха.

В действительности существовала некая капсула, которая называлась «Регулятор желудочно-кишечного тракта». Считалось, что она лечит все болезни. А кремлёвской диеты нет никакой.

Я периодически беру распечатки так называемой сопутствующей параллельной медицины. Скажем, по итогам десяти лет исследований американцы делают такое заключение: США впустую потратили 2,5 млрд долларов на нетрадиционную медицину.

— А кремлёвская медицина использует нетрадиционные методики?

— То, что необходимо, то, что объективно помогает, конечно, используется. У нас есть акупунктура, акупрессура, использование различных видов энергий. Но в основе всё-таки должен быть фундамент. К сожалению, сейчас нетрадиционную медицину представляет огромный круг шарлатанов, и это видно по публикациям в прессе, на телевидении. Причём используются самые болезненные реперные точки, где у медицины пока нет оптимизированного ответа. У нас здесь барьер достаточно жёсткий.

Хотя и в кремлёвской медицине были случаи, и даже не в IV Главном управлении, а ещё во времена придворной медицины. Был доктор Бадмаев, который одним из первых применял нетрадиционные методики, и многие из них сохранились до сих пор.

— А вы свою историю чтите, есть ли музей кремлёвской медицины?

— Да, мы занимались этой проблематикой и к своему 400-летию издали книги «Кремлевская медицина», «Медицина и императорская власть». Каких только специальностей у нас не было, даже придворный гимнаст.

Когда готовились к написанию этой книги, многие историчес-кие материалы брали в Военно-медицинской академии в Петербурге.

У нас на территории немало достопримечательностей — Шереметевский дворец, в разное время здесь располагались Царский охотничий клуб, шахматный клуб, малая сцена МХАТа, здесь, кстати сказать, был первый прогон «Чайки», здесь Чехов познакомился со своей будущей женой Книппер-Чеховой. В Шереметевском дворце находится портретный музей — это наша история, наши лейб-медики, главные специалисты, руководители этой структуры. Но пока большого объёмного музея нет. Возможно, создадим его к 410-летию кремлёвской медицины.

В профессию входил не с парадного входа

— Сергей Павлович, расскажите немного о себе, как вы пришли в медицину, кто повлиял на ваш выбор?

— Я бы покривил душой, если бы сказал, что с рождения мечтал стать врачом. Нет, в детстве и юношестве я достаточно активно занимался спортом, и, откровенно говоря, был момент выбора — по какому направлению пойти.

Я кандидат в мастера спорта по классической борьбе и мастер спорта международного класса по гандболу. Открывались определённые перспективы. Но получилось так, что в этом плане сыграла основную педагогическую роль моя мама, которая была, с моей точки зрения и не только с моей, выдающимся хирургом-травматологом, организатором клиники спортивной и балетной травмы Центрального института травматологии и ортопедии.

Сама будучи в прошлом спортсменкой, пятикратной чемпионкой страны по конькобежному спорту, мама стала заниматься на стыке специальностей спортивной патологией — в то время абсолютно неизвестным направлением. Клинику организовали в 1952 году — в момент, когда после длительного периода Советский Союз вступил в Международное олимпийское движение. И когда проводилось углублённое медицинское обследование спортсменов сборных команд, выявился целый ряд заболеваний и патологий, которые в принципе не встречаются в обыденной жизни. Нагрузки, монотонность, ситуации, связанные с различными травмирующими агентами, — для того чтобы помогать спортсмену быть на уровне его достижений, была создана спортивная медицина. Одно из основных её направлений — спортивная травматология и ортопедия — то, чем мама всю жизнь занималась. То, чем, собственно, и я занимался все последующие годы. В 1983 году я возглавил эту клинику, а в 1995-м получил неожиданное для меня предложение возглавить кремлёвскую медицину.

Так что в выборе специальности основное значение сыграла мать. И старший брат, он тоже врач, профессор, до недавнего времени главный врач одной из больниц Главного медуправления. Но мы несколько разные по профилю, я травматолог-ортопед, а он анестезиолог-реаниматолог.

Хотя, не скрою, был период, когда я едва не пожалел о выборе, сделанном в пользу медицины. Мои друзья по спорту, войдя в состав сборной команды страны, стали олимпийскими чемпионами, заслуженными мастерами спорта, получали премии, а я студент с 28 рублями в кармане…

— Как вы входили в специальность, кто был вашим учителем?

— В профессию я входил не с парадного входа. И считаю, что в медицине так и надо. Четыре года проработал санитаром, медбратом в ЦИТО, куда меня распределили после окончания института — не в клинику к матери, заметьте, а в отделение детской травмы. Ни одного дня об этом не жалею, потому что я 10 лет проработал в замечательном коллективе с замечательным учителем — профессором Тер-Егиазаровым. Очень многому научился за этот период.

Когда уже работал над докторской диссертацией, одним из её разделов была «Травма в детско-юношеском спорте».

36 лет работаю в ЦИТО, 11 лет являюсь его директором. Делаю это параллельно с моей основной работой руководителя Главного медуправления. В своё время по договорённости с руководителем администрации президента мне было позволено на общественных началах совмещать такую организационно-научную работу.

Лидер не за счёт других

— Сергей Павлович, вы являетесь академиком двух академий. Это накладывает на вас много обязанностей?

— Я член Президиума Российской Академии медицинских наук, сейчас ведётся очень серьёзная подготовка к Олимпийским играм. Министерство здравоохранения и социального развития, Академия медицинских наук создают совместные комиссионные структуры, которые будут помогать спорту высших достижений. Это одно из моих направлений в контексте травматологии и ортопедии. В большой академии обязанностей несколько меньше, тем не менее у меня 18 монографий, более 320 публикаций, 30 подготовленных кандидатов и докторов наук. В общем-то, есть какой-то реальный взнос в науку.

Плюс я являюсь главным вне-штатным специалистом Минздрава по травматологии и ортопедии, и это тоже накладывает довольно большие обязательства. Надо выстраивать и идеологию развития, и организационно-методические подходы, и подготовку целого ряда рекомендательных и законодательных документов по реструктуризации и подготовке приказов министерства в области травматологии и ортопедии. Этот участок по социальной значимости, по степени трудопотерь в активном возрасте, от 25 до 55 лет, — на втором месте после сердечно-сосудистой патологии, а иногда даже опережает её.

Это очень социально значимая дисциплина, но, к сожалению, уровень её укомплектованности, оснащённости оставляет желать лучшего.

Кроме того, я ещё и председатель медицинской комиссии Олимпийского комитета, председатель Московского общества травматологов и ортопедов, президент Российского артроскопического общества, главный редактор двух журналов — «Кремлёвская медицина» и «Вестник травматологии и ортопедии»…

— Как вы всё успеваете — сделать, прочесть, быть в курсе всех новаций? Как вам это удаётся?

— Невозможно объять необъятное. Есть, конечно, помощники, структуры, есть команда. С годами у меня сформировался некий жизненный алгоритм, который позволяет распределять нагрузки, время. Спорт очень помогает. Я, к сожалению, последние годы не играю, но 13 лет назад мы организовали футбольный клуб «Лейб-медик», где замечательно проводим время. Это клуб в самом широком понимании. Преморбитная его тема — это футбол, соревновательная часть, а после — общение, дружеские контакты. В клубе около 40 человек, многие из них как в профессиональном контексте, так и в общечеловеческом сошлись в стенах клуба, и, я считаю, это им во многом помогает работать.

— Поддерживают ли ваши увлечения в семье?

— Супруга моя тоже спортсменка, мастер спорта по лёгкой атлетике. Сын — спортсмен-любитель, хотя на уровне кандидата в мастера спорта катается на горных лыжах, неплохо играет в теннис, но какой-то спортивной профессиональной карьеры не приобрёл. Не пошёл в медицину, но мы и не настаивали, занимается довольно модным сегодня направлением — менеджментом, экономикой.

— Сергей Павлович, вы преуспели во многих областях. Каким, на ваш взгляд, должен быть хороший руководитель?

— О. Генри в своё время сказал: «Дело не в том, какие дороги мы выбираем, а в том, что заложено внутри нас и заставляет нас выбирать эти дороги». Наверное, во мне что-то заложено, что заставляет меня быть приличным человеком и приличным руководителем, хотя это сочетание по нашим временам достаточно спорное.

Я по характеру лидер — в чём угодно: в футболе, бильярде, в административной работе. Но это хорошо, пока ты это не делаешь за счёт других. Я руководитель, но стараюсь оставаться человеком. И если это удаётся, то, мне кажется, это уже неплохой духовный и какой угодно пример и результат.

— Есть ли у вас какие-то рецепты долголетия, поддержания здоровья, активной жизненной позиции?

— Пытаюсь более или менее выстроить свой рабочий день, стараюсь не тратить время впустую. Хотя давать советы — это весьма сложная тема. Каждый выстраивает свою поведенческую линию и, если кто-то хочет подольше поспать, ничего плохого в этом нет.

Каждый рубит дерево по себе. Если человек разумный и понимает ту степень ответственности, которую на него накладывают профессия, семья, круг общения, то соответственно выбирает себе образ жизни. Хотя я очень люблю людей, люблю собираться с друзьями, обсуждать какие-то темы — футбол, хоккей, теннис, посидеть выпить пива. Ничего плохого в этом не вижу.

— Некоторые говорят, что движение — это жизнь. Двигательная активность помогает поддерживать форму…

— Да, движение — у кого оно получается, а кому-то лучше полежать. Черчиллю приписывают, что в ответ на вопрос о причинах его долголетия он сказал, что никогда не стоял, если можно было сидеть, и никогда не сидел, если можно было лежать. У него ежедневно были сигара, коньяк и, главное, никакой физкультуры. Он ненавидел физкультуру, но при этом каждый день выкладывал стенку из кирпича — это и была его физкультура. Её разбирали, на следующий день — снова выкладывал. Он был блестящим политиком, но при этом и художником, лауреатом Нобелевской премии как литератор, уникальный человек.

— А у вас есть хобби?

— Стараюсь как можно больше времени проводить с семьей. Сыну будет в сентябре 24 года, у него самый период становления, поисков, хочется ему помочь, чтобы не ошибся в выборе. Жена — активный человек, она грузинка — и, в силу неких теперешних ситуаций во взаимоотношении наших стран, очень многое делает для развития гуманитарных контактов, помогает людям, и я в этом участвую.

Ну и, конечно, спорт и чтение. На моём столе огромное количество книг и журналов на самые разные темы, я здесь могу найти любую бумажку. Правда, иногда секретари мне говорят: давайте мы уберём.

— Уделяете ли вы внимание духовному здоровью?

— Не могу сказать, что я глубоко верующий человек. Но я крещёный, у меня дома есть несколько икон, к которым я каждый день обращаюсь с просьбой о помощи и поддержке — к духовным силам, духовным защитникам. Второй момент — я в силу своей медицинской деятельности довольно близко общаюсь с высшими иерархами Русской Православной Церкви и могу сказать, что для меня по-настоящему духовным отцом был Алексий Второй. Это человек невероятной эрудиции, невероятной внутренней культуры, обаяния, потрясающий человек. У нас в управлении есть Волынская больница, где мы открыли больничную церковь. По нынешним понятиям, это, конечно, не Храм Христа Спасителя, скромная часовня. Но когда патриарха попросили её освятить, он приехал и пять лет подряд посещал её. Когда находишься рядом с таким человеком, то приходит духовное очищение, безусловно.

— И в заключение, Сергей Павлович, что бы вы пожелали редакции и читателям нашего журнала?

— Журнал хорошо издан, информативен, сделан на высоком профессиональном уровне. Его приятно взять в руки, почитать. Узнаёшь много нового, целый номер, например, посвящён Федеральному медико-биологическому агентству — структуре не самой открытой. Сотрудники учреждений, входящих в её состав, и сами-то друг друга не очень хорошо знают.

Когда номер построен по монотематическому плану, интересно посмотреть, какова разветвлённость структур, какие задачи они решают. Желаю коллективу редакции активной плодотворной работы, поиска новых интересных тем, чтобы они были незаученными, не нарочитыми, а читателям — встреч на страницах журнала с неординарными людьми, которые, собственно, и продвигают нашу медицину вперёд.