Александр Разумов: «Сегодня нам нужно создавать новую философию здоровья и соблюдать здоровьецентрические принципы работы медицинской отрасли» Свежий номер

— Александр Николаевич, вы юношей поступили в военное авиационное училище. Это была мечта? Почему потом вы связали судьбу с медициной?

— Да, это была мечта. Ведь мой отец — военный лётчик. Причём он был не единственным в семье, кто посвятил себя этой профессии: мой дядя, Иван Разумов, тоже был военным лётчиком. Вот и мне, видимо, передалась семейная приверженность к этой мужественной, привлекательной и очень нужной профессии. Я мечтал летать, овладеть сложной воздушной техникой и управлять истребителем. В 1961 году поступил в Черниговское высшее военное авиационное училище имени Ленинского комсомола, освоил Як‑18, Л‑29, «Миги» 17 и 15. Но в августе 1964 года случилась авария, и мне пришлось сажать самолёт в поле. Получил многочисленные травмы, год пролежал в госпиталях, был уволен в запас. Домой не сообщал, не хотел никого расстраивать. Когда, подлечившись, приехал к родителям в Белоруссию, мама, узнав подробности, даже расплакалась. Я же в результате произошедшей со мною случайности и, пожалуй, вновь не без родительского влияния — теперь уже со стороны матери, которая 32 года проработала медицинской сестрой, прошла всю Великую Отечественную вой­ну, дойдя до Потсдама, — изменил мечту и решил связать свою дальнейшую жизнь с медициной, поступив в Гродненский медицинский институт.

— Но авиация вас всё же не отпускала? Ведь позже вы сделали огромный вклад в авиационную медицину.

— Да, после четырёх лет учёбы в Гродно мне предложили продолжить обучение в Саратовском медицинском университете имени Разумовского на военно-­медицинском факультете, где готовят военных врачей. Так мне удалось совместить оба своих пристрастия. Это мне очень понравилось, я начал заниматься наукой, психофизио­логией отбора в авиацию, и в скором времени меня направили в Институт авиационно-­космической медицины Минобороны СССР. Мы исследовали образцы авиационно-­космической техники, моделируя аварийные ситуации, внедряли различные методы тренировок лётчиков и космонавтов — всё это влияло на продление профессиональной жизни авиаторов и спасало их здоровье и жизни. Мне повезло: я попал к очень хорошему учителю, старшему товарищу, Владимиру Александровичу Пономаренко, впоследствии — академику Российской академии образования. Это человек, с которым я провёл в воздухе и на земле 21 год. Позже он стал руководителем института, а я — его заместителем по науке и испытаниям. Это были прекрасные годы. А последние пять лет перед увольнением я занимался палубной авиацией, и надо сказать, плоды этой работы существенны: большую службу, например, они сослужили при создании пока единственного у нас действующего авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов».

— Наверное, в вас живёт смелость лётчика: ведь вы работали в зоне ликвидации Чернобыльской катастрофы. Что это была за работа?

— С 1986 года я занимался чернобыльской проблемой. Сначала — радиационной безопасностью лётчиков, которые сбрасывали с самолётов на реактор специальный раствор, чтобы заглушить его. Было непросто, многого не хватало, буквально вручную делали различную защиту. А позже наша команда из девяти человек занималась в Миннефтегазстрое СССР радиа­ционной безопасностью строителей трубопроводов. Работа была опасная, но интересная. Нам удавалось защитить рабочих от радиации.

В итоге впервые в стране была создана оперативная сеть инструментального контроля и прогнозирования эффектов экологических факторов риска, угрожающих профессиональному здоровью человека. Мы провели научно-­практические исследования по обеспечению мер экологической безопасности при строительстве и эксплуатации газопроводов в различных экологических и климатических условиях, в том числе в зоне аварии на Чернобыльской АЭС. Эти работы были высоко оценены и подтверждены сертификатом МАГАТЭ.

Это показало и возможности восстановительной медицины, я всё сильнее убеждался, что медицина способна на большее. Пришло понимание того, что медицина должна играть упреждающую роль, минимизировать риски.

— В итоге вы выбрали для себя направление восстановительной и курортной медицины, вам принадлежит сама идея появления термина «восстановительная медицина» и развитие этого направления. Почему вам это было интересно?

— В те годы мною было сформулировано новое научное направление с новой научной специальностью — «восстановительная медицина», охватывающая область профилактической и клинической медицины и изучающая закономерности восстановления функциональных резервов человека, сниженных в результате неблагоприятного воздействия различных факторов. В 1993 году была создана первая в России самостоятельная кафедра восстановительной медицины в Первом Московском государственном медицинском университете им. И.М. Сеченова, которую я возглавляю уже более 30 лет. Мы разработали программу углубления общеобразовательной подготовки врачей в области системных проблем здоровья здоровых людей, эти методы были реализованы правительством Москвы в проекте «школ здоровья». Сформулированная мною концепция охраны здоровья здорового человека стала новой философией системы охраны и укрепления здоровья населения. Она включена в пакет оздоровительных программ, разработанных Правительством Российской Федерации и Советом безопасности Российской Федерации.

Сегодня я как президент Московского научно-­практического центра медицинской реабилитации, восстановительной и спортивной медицины активно веду это направление в Российской академии наук, занимаюсь проблемами здоровьесбережения.

В 2024 году мы создали в рамках Петербургского Международного экономического форума общественное движение «Укрепление здоровья здоровых», его возглавил Вячеслав Фетисов, меня избрали президентом. И мы выполняем сегодня все ключевые показатели, которые сформулировал президент Российской Федерации Владимир Путин в мае 2024 года: увеличение продолжительности жизни, забота о здоровье ветеранов СВО и их семей, создание цифровой платформы по управлению здоровьем в течение всей жизни и т.д. Это главная проблема, которую мы сегодня штурмуем. В этом я вижу смысл своей нынешней научной и гражданско-­патриотической деятельности.

В Первом медицинском создаётся  Институт управления здоровьем здоровых, организована рабочая группа, мы готовим к обкатке программу по профессиональному, педагогическому и интеллектуальному долголетию профессорско-­преподавательского состава. Идёт работа с регионами, подключились Хабаровский край, Воронежская, Ярославская области, готовы участвовать и другие субъекты Российской Федерации.

— В 1998 году вы стали директором Российского научного центра медицинской реабилитации и курортологии, углубившись не только в медицинскую науку, но и в организацию медицины. Что было самым важным на этом этапе?

— В 1997 году мне, после избрания членом-­корреспондентом РАМН, было предложено возглавить Российский научный центр реабилитации и физиотерапии. Я принял решение построить новое современное здание многофункционального центра восстановительной медицины и курортологии, оснащённое современным оборудованием для реализации инновационных технологий. В условиях перехода сферы здравоохранения к рыночным отношениям задача представлялась очень сложной. И всё же за десять лет была создана школа, появилась целая плеяда талантливых учёных по восстановительной и курортной медицине, медицинской реабилитации, оздоровлению, физиотерапии, рефлексотерапии.

Коллегия Минздрава России приняла концепцию развития Российского центра восстановительной медицины и курортологии, разработан проект реконструкции института. Причём этот проект признан одним из лучших и представлен в комиссию по Международной премии «Профессия — жизнь» в номинации «Выдающиеся руководители медицинских учреждений». Создана секция Учёного совета Министерства здравоохранения Российской Федерации по восстановительной медицине, курортологии, физиотерапии и лечебной физической культуре.

Двенадцать лет я руководил Российским научным центром восстановительной медицины и курортологии, он стал ведущим научно-­клиническим учреждением страны в санаторно-­курортной отрасли. Сейчас в Центре работают 600 человек, в числе которых 4 академика РАН, 55 профессоров, докторов медицинских наук и 75 кандидатов наук. А в 2011 году возглавил Московский научно-­практический центр медицинской реабилитации, восстановительной и спортивной медицины Департамента здравоохранения Москвы.

В структуре Центра три клиники, поликлиника восстановительного лечения и шесть филиалов, работающих в формате врачебно-­физкультурных диспансеров. В течение года лечение по профилю «медицинская реабилитация» получают почти 25 тысяч человек. Также Центр оказывает помощь и в сфере спортивной медицины и реабилитации. Например, 400 из 700 столичных медицинских работников, которые сопровождали сочинскую Олимпиаду, были специалистами Центра.

В 1998 году я был назначен главным специалистом Минздравсоцразвития России по восстановительной медицине и реабилитации, возглавлял секцию Учёного совета Минздравсоцразвития России и Научный совет РАМН и Минздравсоцразвития России по восстановительной медицине, курортологии и физиотерапии.

— Александр Николаевич, вы прошли огромный профессиональный путь, ваши достижения в медицине неоспоримы. Что именно из ваших идей, разработок вы сами считаете самым важным?

— В авиационно-­космической медицине мною были разработаны требования к системам сигнализации в аварийных ситуациях, сегодня все наши самолёты летают с этой системой РИ‑75. Мы разработали и систему посадки самолётов на корабль «Луна‑3», методологию расследования лётных происшествий.

Создана система радиационной безопасности на газовых объектах Российской Федерации.

Родилось новое направление «восстановительная медицина», нашему коллективу была присуждена Государственная премия за внедрение его в гражданское здравоохранение. И сегодня существует такая научная специальность, уже порядка 5 тысяч человек получили высокий профессиональный уровень. За создание направления «восстановительная медицина» в 2008 году я был удостоен звания «Лучший врач России» в номинации «Призвание» в рамках премии Минздравсоцразвития России. Это направление действительно стало моим призванием, любимым делом жизни.

— С какими проблемами вам пришлось столкнуться в развитии направления восстановительной медицины?

— Специальность 14.00.51 — восстановительная медицина в 1997 году была введена в номенклатуру специальностей научных работников. И существует уже почти тридцать лет. По ней защищено более 1000 диссертаций. Поддержка этого направления профильными ведомствами позволила представителям школы продолжать разрабатывать фундаментальные и прикладные проблемы восстановительной и курортной медицины. Была научно обоснована системная инфраструктура профилактической медицины, современных технологий сохранения и укрепления здоровья, эффективных методов оздоровления населения, подходов в организации реабилитации в санаторно-­курортных организациях. Был организован мониторинг за состоянием резервов здоровья у населения.

Но потом разработанные стандарты медицинской реабилитации, санаторно-­курортной помощи и нелекарственной профилактики заболеваний (всего более 600 стандартов) легли мёртвым грузом в Минздравсоцразвития России. И на сегодняшний день миллионы россиян по-прежнему лишены гарантированных государством медицинских оздоровительных и реабилитационных услуг. Гражданскую специальность Минздрав России упростил до формулировки «реабилитация», я считаю это ошибкой. Реабилитационный потенциал — необъективный показатель. Сегодня восстановительная медицина нужна в том числе и для помощи участникам СВО, которым требуется не только медицинская, но и социально-­психологическая помощь. Нужно создать новую нормативно-­правовую базу в сфере восстановительной медицины, которая бы плавно перешла из военного здравоохранения в гражданскую, но пока такой преемственности нет.

Ещё одна проблема: когда упразднили восстановительную медицину как специальность, появилась превентивная медицина, но дипломы в этом направлении не выдают. А молодые врачи хотят заниматься не только больными пациентами, но и здоровыми. Мы разработали ранее специальный образовательный стандарт, 580 часов обучения. А сегодня восстановительная медицина разбита на разные направления, это снижает эффективность медицинской реабилитации. Например, сейчас 62 процента болезней — хронические заболевания, среди них 30 процентов — заболевания, связанные с влиянием стресса. Этим должны заниматься специалисты по восстановительной медицине, которые знают регуляторные процессы в организме, его адаптационные механизмы, это медицина XXI века.

Убеждён, что сегодня необходимо снова объединить все эти направления в одну специальность под названием «восстановительная медицина».

— Удалось ли закрепить важные принципы восстановительной медицины в работе сферы курортной медицины?

— Была разработана и внедрена концепция «Охрана здоровья здоровых» и концепция развития санаторно-­курортного комплекса Российской Федерации. Сейчас в санаториях принципы восстановительной медицины действуют, но врачи, работающие в санаториях, не получают медицинский стаж, их услуги не являются медицинскими, хотя санатории получают медлицензии. В этом году мы планируем провести круглый стол, посвящённый регулированию этих вопросов, с участием Минздрава России, Минюста, Министерства труда и социальной защиты, Министерства экономического развития и профильных комитетов Совета Федерации и Государственной думы. Российская национальная курортная ассоциация отображает мнение профессионального сообщества на всех уровнях.

В целом, очень важно по достоинству оценить влияние курортно-­восстановительной медицины на здоровье людей и укреплять роль этой системы в стратегии здоровьесбережения. Курортные факторы стимулируют защитные силы организма, действуя мягко и опосредованно, и эффект их воздействия одинаково полезен и больному, и здоровому человеку. К сети центров здоровья, превентивной цифровой медицины необходимо добавить программный продукт, основанный на едином ре­естре санаторно-­курортного комплекса России. Реестр позволит ранжировать лечебно-­профилактические и санаторно-­курортные мощности Российской Федерации по клиническому уровню и спектру оздоровительно-­лечебных мероприятий.

Стоит отметить и важность главного события санаторно-­курортной отрасли — Всероссийского форума «Здравница‑2025». В этом году он пройдёт в 25‑й раз. Это уникальная площадка для взаимодействия специалистов, обмена опытом в развитии технологий восстановительной и курортной медицины, реабилитации и туристического бизнеса. Включение фундаментальных исследований восстановительной, адаптационной, превентивной, курортной и цифровой медицины в методологию работает на достижение целей стратегии здоровьесбережения, сформулированной президентом Российской Федерации Владимиром Путиным.

Сегодня нам нужно создавать новую философию здоровья: не просто новую концепцию о здоровье здоровых, но и особую систему охраны здоровья, основанную на здоровом образе жизни и экологии, здоровой семье, правильно организованном труде, отдыхе и питании. Политика страны сегодня социально ориентирована, и нам важно создавать и соблюдать здоровьецентрические принципы работы медицинской отрасли.

— Восстановление нужно не только пациентам — но и врачам. При вашей огромной занятости и нагрузке, как вы сами помогаете себе избегать выгорания, как отдыхаете? Позволяете ли себе немного забыть о науке, о рабочих задачах? Что помогает вам переключаться? Что вдохновляет, что радует?

— Я не прекращаю насыщенную интеллектуальную деятельность, и эта нагрузка не мешает, а скорее мотивирует и даёт энергию. Стараюсь быть активным. Раньше бегал, а теперь прохожу пешком 8 километров каждое утро. Лишать себя жизненных стремлений и удовольствий не считаю обязательным. Люблю свою семью: у меня трое детей, шесть внуков и трое правнуков. Радуюсь жизни: каждый день приносит что‑то новое, интересное, вдохновляющее.