Вадим Поспелов: «Главное — чтобы люди выздоравливали» №3(67), 2014 год

— Мы начинали нашу работу три года назад, и сейчас уже есть некоторые результаты. Приведу в пример, может быть, не самое крупное дело, но для нас очень важное, которое стало первой нашей победой в реализации программы помощи болгарским детям. Это — успешная операция на сердце у ребёнка, проведённая в израильской клинике «Шнайдер». Несмотря на то что и немецкие, и российские врачи считали ситуацию безнадёжной, мы решили всё-таки использовать шанс и отправили маленького болгарского гражданина в Израиль, где ему провели операцию. И сейчас он возвращается к здоровой жизни. Это, можно сказать, чудо, потому что в большинстве доктора не верили в успех. Это была, казалось, не вполне наша прямая работа, потому что мы в основном занимаемся детьми с онкологическими заболеваниями, но тем не менее, раз можно было помочь, мы сделали это. И в итоге спасли ребёнка.

Второе из наших важных дел — завершение строительства детского дома в городе Пловдиве. Это детский дом семейного типа, который у нас получился очень неплохо. И за это нас наградили, в частности меня — как главного победителя в номинации «Меценат года».

Дополнительно мы создали для детишек стрелковый клуб из лука. Наших детей мы вывозим в Болгарию, болгарских — в Россию, и такие путешествия всегда имеют большой успех.

Самый крупный наш проект — это начало строительства реабилитационного термального центра «Сапарёва баня». Мы заложили первый камень и капсулу, сейчас там уже сооружён фундамент, идёт строительство. Это крупный уникальный центр площадью более 50 тыс. квадратных метров, который строится на гейзере. Подготовка к его строительству тоже прошла успешно, возведение центра идёт со всеми разрешениями и согласованиями.

И наконец, мы запустили историческую программу нашего Фонда. Вспомнили о казаках, о российских солдатах, которые погибли во время сражения при Шипке. Вспомнили подвиг на Малой Шипке и построили мемориал. Это древнее место, костница, включённая в список исторического наследия ЮНЕСКО, и мы добавили сюда часовню, крест из натурального камня, который стал одним из рекордов Книги Гиннеса как самый высокий православный крест — 9 метров. Получился красивый мемориал.

Хочу рассказать об удивительном случае, ставшем для нас особым стимулом при строительстве мемориала. Когда убирали одно из сухих деревьев, внутри него были найдены останки мумифицированного казака — в полном обмундировании, с саблей. Видимо, во время сражения человек был тяжело ранен, спрятался в дупле и непонятным образом мумифицировался. Дерево скрыло его тело. Поэтому это место для нас имеет особую силу. И в момент, когда закладывался первый камень, по всей Болгарии шёл дождь, а на нашем участке три часа дождя не было, светило солнце. Это было в ноябре — время дождливое, конечно. Этот факт заметили все, даже средства массовой информации. Мемориал мы смогли построить за год — рекордное время для такого строительства. На открытии было много гостей: мы насчитали 300 машин, люди приехали с семьями, многие пришли пешком. Мемориал на Малой Шипке войдёт в культурное и историческое наследие Болгарии и России, что, конечно, очень важно.

— Вадим Игоревич, расскажите о казачьем сообществе в Болгарии, об этом направлении вашей работы.

— На данный момент у нас уже 103 тыс. казаков, казачество разбито на округа, и все с удовольствием работают. В наше казачье сообщество входят целыми семьями. Новый наш проект — православная школа для молодых казачков. Как видите, мы продолжаем нашу работу в Болгарии по нескольким направлениям.

Хочу отметить, что изменилось отношение болгарских людей к России. Есть желание работать вместе, сотрудничать, нас всегда радостно встречают. И оказалось, что в Болгарии много эмигрантов — русских, российских, советских, которые сейчас к нам тянутся. Я даже не ожидал, что их так много. Они всегда были на этой земле, но проявлялись с осторожностью, а сейчас рады, что русские появились здесь.

— Почему именно с Болгарией, на ваш взгляд, сложились такие плотные и плодотворные отношения?

— В своё время наши попечители — Судебный департамент, Верховный суд — предложили казачью тему для того, чтобы мы поучаствовали в ней. Только четыре года назад начали складываться какие-то новые взаимоотношения. Болгария поняла, что один из её стратегических партнёров — это Россия и нужно поворачиваться к нам лицом. Нас привлекли к развитию этих отношений. Мы поначалу восприняли это с удивлением, поскольку наш Фонд российский, а тут международная деятельность. Но когда мы приехали в Болгарию, я понял, что здесь и надо продолжать работу. Стали строить отношения с людьми. И сейчас наши первые сподвижники — два атамана, которые и руководят всем движением. Это Пламен Легкоступ, ректор Великотырновского университета, одного из самых известных университетов в Болгарии. Он действительно атаман, сын казака, в семье традиционные казачьи имена. И ещё один наш атаман — Георгий Владьев, он сам из военных, предки его — русские казаки, неудивительно, что он тоже поддержал казачье движение.

— Вадим Игоревич, почему вам самому это интересно?

— Мне действительно интересно, хотя у меня нет казаков в роду. Я не казак, несмотря на то, что по роду деятельности тесно связан с казаками. Но мне нравится, что, прикоснувшись к этому движению, люди становятся лучше и светлей. А если ещё и государству польза — совсем хорошо. Моя задача была максимально наладить возможность медицинской помощи, чтобы возникло и укрепилось доверие, и находить конкретные адресные случаи. Что я и делал. Я напомню, что наш Фонд работает адресно: мы не оказываем помощь сразу сотне человек. Мы выбираем адресно, кому действительно можем помочь, кто больше других в нашей помощи нуждается.

— Но выбираете, судя по всему, не самые лёгкие случаи.

— Действительно, нам попадаются самые тяжёлые случаи, и мы за них берёмся. И с Божьей помощью получается. В России на нашем счету пять детей, которых мы, можно сказать, «вытащили», и ещё двое взрослых — очень сложные случаи. Я не говорю про обычные эпизоды, такие тоже есть. Поэтому победы у нас в конце предыдущего года и в начале этого достаточно серьёзные, и это приятно. Хочу сказать, что никому из наших подопечных хуже не стало — всем стало лучше. Хотя случаи нелёгкие — онкология, 4-я стадия, поэтому это действительно победы.

— Расскажите о том, кто помогает Фонду, кто поддерживает вас, чтобы вы могли поддерживать других людей.

— Благодаря попечителям — и Судебному департаменту, и Совету судей, у нас есть возможность хорошо информировать наших прямых подопечных. Есть возможность не зависеть от обстоятельств: нас принимают в разных инстанциях, помогают и уж, во всяком случае, не мешают. А многие, наоборот, стремятся участвовать в такой гуманной деятельности, и для нас это тоже важно. Фонд изначально судейский, но мы сумели внести изменения в устав, которые позволили нам помогать всем детям, независимо от того, кто их родители. Что касается взрослых, то в этом направлении мы по-прежнему продолжаем оказывать помощь только судейскому сообществу и членам их семей, потому что с медициной на данный момент у них лучше не стало.

Наша деятельность привлекает к себе внимание других компаний, многие из них стали не только нашими коммерческими партнёрами, но и друзьями, которые тоже стараются по возможности помогать нам. К слову сказать, мы не работаем на бюджетные средства, у нас есть свои программы, на которых мы можем зарабатывать, и тут взаимодействие с партнёрами становится важным аспектом. В числе наиболее активных партнёров назову «Москапстрой», «Ниармедик Плюс», «Бирюзовый чай» — кто-то оказывает помощь своей продукцией, кто-то иначе, и работа идёт интересно. В этом году мы запустим уже одобренную федеральную программу «Мир без наркотиков» (это наша разработка совместно с Министерством здравоохранения) и сможем ещё больше расширить нашу работу.

А главным, естественно, остаётся высокотехнологичная медицинская помощь, которая является нашим приоритетом. Достаточно сказать, что за три года мы смогли наладить службу скорой помощи и заключить договоры с разными клиниками. Мы мгновенно можем реагировать практически на любой случай по ребёнку — будь то травма или серьёзное заболевание, требующее помощи любого специалиста, от офтальмолога до хирурга.

— Как это практически происходит?

— Нам звонят — мне, или в приёмную Фонда, или в медицинский департамент с просьбой оказать содействие. Соответственно, если это экстренный случай, то мы сразу направляем нашу скорую помощь, которая доставит ребёнка туда, где ему будет оказана необходимая помощь (у нас существуют договоры с клиниками на этот счёт, так что сбоев не предвидится). И в больнице мы продолжаем курировать ребёнка. Либо нам присылают выписку из регионов, и мы рассматриваем вероятность оказания помощи: каким образом доставить больного из региона или каким образом помочь ему на месте, если есть такая возможность. Здесь нужен местный административный ресурс. Мы обычно работаем с губернаторами, с нашими попечителями по регионам, и поэтому можем оказать помощь на месте в тех случаях, которые не требуют привоза в Москву. Дальше мы пишем гарантийное письмо в больницу, где лежит ребёнок, и ведём его в течение болезни. Ребёнок лежит в хороших условиях, мы следим за ним до момента выздоровления и потом тоже интересуемся его судьбой. Программа действительно максимально адресная, но вначале мы, конечно, проводим экспертизу, чтобы понять, где и как мы можем помочь. Есть работа экстренная, когда ребёнку стало плохо, когда вопрос надо решать быстро. У нас есть и кардиобригада, и педиатрическая бригада. В принципе, точно так же строится работа с взрослыми: либо экспертиза, либо экстренный вызов.

Кроме того, мы провели уже пять скринингов по регионам, где посмотрели уже по сто детей. Это была выборка из детского дома, из сообщества, мы обследовали их, находили предрасположенность к диабету, онкологии и дальше уже оказывали помощь, направляли на диспансеризацию или давали определённые советы. В этой крупной программе мы многим помогли. Заодно мы составляем некоторую статистику по регионам, чтобы иметь картину, как распределяются по территориям предрасположенности к тем или иным болезням.

— И какая складывается картина?

— Онкологии больше в Краснодаре и Туле, диабета больше в Брянске, а наилучшая ситуация в Смоленске. Такие наблюдения тоже позволяют сделать определённые выводы.

— Судя по изложенному, у Фонда наверняка большие планы. Что планируете сделать?

— Сейчас у нас впереди выполнение текущих задач. Мы открываем представительство на Дальнем Востоке: Сахалин, Хабаровск, Амурская область, уже назначен директор. Это в связи с тем, что мы оказывали помощь, когда Амур вышел из берегов, и вот теперь там открывается наш филиал, который будет охватывать весь Дальний Восток. У нас открылся филиал в Красноярске — это уже Сибирь.

С точки зрения планов — это строительство центра в Смоленске и строительство дома для пожилых в Калуге. Естественно, строится реабилитационный центр в Болгарии, мы будем продолжать этот проект. И ещё — укреплять наши медицинские взаимодействия с регионами. Других планов пока нет, потому что на данный момент нам надо выйти на стабильную работу, так что нам достаточно текущих задач. Всё это для нас самое важное.

— Планы впечатляющие. С какой командой вы всё это осуществляете?

— У нас сейчас подобралась достаточно хорошая команда. Мы разбили её как бы на две части: первая часть — это наш центральный офис, люди, которые руководят Фондом здесь, в Москве, вторая — региональная часть, директора филиалов, а всего их у нас сейчас 19. То есть это директора со своими командами.

— Но это большое число людей. Как вы их нашли?

— Нам всегда кандидатуру директора советует местный председатель суда, утверждает совет судей, и уже потом принимается решение. На месте люди лучше знают, кто подойдёт для такой работы, и рекомендуют уважаемого человека. Это правильный подход, и поэтому мы получаем неплохие результаты. И медицинский департамент Фонда, который находится в Москве, — это третья часть нашей команды. Сейчас руководитель департамента — Владимир Игоревич Дунаев, потомственный врач, я с ним знаком уже двенадцать лет и поэтому могу ему доверять. У нас очень хороший медицинский департамент, мы работаем в тесном взаимодействии, они всегда мгновенно реагируют на любую ситуацию.

— Давайте вспомним самое начало работы Фонда. С чем связана его специализация? Помощь судейскому сообществу — это понятно, а почему выбран именно медицинский аспект этой помощи и поддержки?

— Во-первых, и тогда, и сейчас это было достаточно слабое место, а во-вторых, мне как генетику всегда было интересно этим заниматься. У меня есть свои программы, есть свои препараты, которые производятся в России, выходят на западный рынок. Это мои личные успехи. Поэтому медицина для меня как для генетика очень важна. Но одному с этим не справиться, а Фонд — это уже сила, это надёжный помощник для меня самого. Поэтому мы начали заниматься медициной. Ну и второе — высокотехнологичная медицинская помощь, которую и сейчас получить в стране сложно. Её надо оказывать адресно, и мы на это пошли, хотя это тяжёлое бремя, что уж говорить.

— И у вас получается.

— С Божьей помощью получается. Для меня самое главное пожелание: чтобы у нас люди выздоравливали. А при тяжёлых болезнях это очень непросто.