Российский научно-практический центр аудиологии и слухопротезирования: колоссальное движение вперед №4(57), 2012 год

— Георгий Абелович, исследование слуха у новорожденных внесено в национальный проект «Здоровье». То есть сейчас все роддома России имеют необходимые приборы и специалистов?

— Начиналось все намного раньше, чем эта система вошла в проект «Здоровье». Еще в 1996 году такое исследование в аудиологических клиниках было утверждено приказом Минздрава. Но оно было трех­этапным и основывалось на факторах риска. В родильном доме — первый этап. Если были факторы риска — ребенок направлялся к педиатру и ему проводилось ориентировочное исследование слуха. Если педиатр что-то заподозрил, то дальше ребенком уже занимался сурдолог, проводя объективное тестирование. Эта система, естественно, отличается от объективного исследования слуха у всех родившихся непосредственно в роддоме либо в первый месяц после рождения. В 2008 году мне с коллегами впервые удалось убедить руководство в том, что этим необходимо заниматься. Получили финансирование на три года — и программа пошла! Были закуплены приборы, которые позволяют тестировать слух, для всех российских роддомов с пропускной способностью более тысячи родов в год, также оснастили некоторые поликлиники. Для всех сурдологических центров была приобретена диагностическая аппаратура. Параллельно была утверждена программа подготовки специалистов. Бригада состоит из медсестры роддома, неонатолога, педиатра, сурдолога. Я не скажу, что это оптимальная схема, потому что нам приходится доводить необходимый материал до специалистов абсолютно разного уровня. Лучше готовить высокопрофессиональных сурдологов, которые бы уже на местах обучали персонал роддома. Тем не менее система движется, развивается. Главная проблема в том, что еще не налажен механизм преемственности. То есть если ребенок не прошел аудиологический скрининг, то он должен направляться в сурдологический центр. Но не всегда информация доходит до сурдологического центра. Это первое. А второе — если он не прошел тестирование на приборе — это одно, но в сурдологические центры направляются и все дети с факторами риска. Ежегодно в стране рождается более 1 миллиона 600 тысяч детей, и, по крайней мере, более половины имеют факторы риска. Следовательно, более 800 тысяч детей будут направлены к сурдологу на регистрацию слуховых вызванных потенциалов. Ни один сурдологический центр это не потянет. И сейчас стоит архиважная проблема — создание промежуточных межрегиональных диагностических центров. Работы еще предстоит много, но есть и колоссальное положительное движение. Западные коллеги удивляются, что такую страну мы смогли оснастить оборудованием всего за три года. В настоящее время финансирование прекращено, но остались неоснащенные роддома в малых городах и сельской местности. Там продолжает работать несовершенная система, основанная лишь на факторах риска. Нашими европейскими коллегами проведено многоцентровое исследование, в него были включены дети, которым была проведена кохлеарная имплантация, и кандидаты на кохлеарную имплантацию, то есть дети с глухотой и выраженной степенью тугоухости. Так у половины из них не было факторов риска! Значит, основываясь только на факторах риска, мы теряем порядка 50 процентов детей. Даже в современной системе, когда мы охватываем практически всех родившихся в крупных роддомах, тоже имеются нерешенные проблемы. К примеру, есть патология — наследственно обусловленное снижение слуха с поздним началом. Ребенок прошел тестирование, у него все хорошо, а в двухлетнем возрасте развивается глухота. Мы предлагаем рассматривать скрининг в роддоме лишь как первый этап комплексного исследования слуха. Ребенок должен проходить скрининг в год, в два и потом — когда он идет в детский сад, в школу. Необходимо вовремя выявить развивающуюся глухоту и своевременно начать реабилитацию ребенка. Если речь идет о глухоте, то кохлеарная имплантация должна быть сделана как можно раньше, желательно, до пяти лет.

— Сколько в России хирургов, проводящих кохлеарную имплантацию?

— Кохлеарная имплантация проводится в четырех федеральных медицинских центрах России: два находятся в Москве, два — в Петербурге. Столь небольшое число определяется многими факторами. Хирург должен проводить не менее 30–35 таких операций в год. Тогда он имеет право их делать. Региональные бюджеты не могут обеспечить такое количество операций даже в каком-нибудь крупном городе. А на четыре медицинских центра деньги выделяет федеральный бюджет. Не нужно стремиться создавать многие и многие хирургические центры. В областных городах России надо организовывать региональные реабилитационные центры, чтобы после операции пациент мог пройти качественную реабилитацию недалеко от места жительства. Сегодня разработаны новые технологии: интернет-консультирование и интернет-программирование речевого процессора. То есть мы из Москвы можем поддержать наших коллег в других городах, можем войти в компьютер и изменить настройки процессора пациента. Вот это нужно сегодня активнее развивать. Постепенно это уже внедряется — такие центры в регионах создаются. Все движется вперед. Вспоминаю: когда мы начинали, в год покупалось три-пять имплантатов, а уж если двадцать штук — это было счастье! А сейчас уже третий год покупается по 1400 имплантов, каждый стоимостью около миллиона рублей.

— Наверняка их все равно не хватает. А возможно ли наладить производство имплантов в России, чтобы полностью обеспечить потребности?

— Были попытки еще в Советском Союзе создать собственный одноканальный имплант, но не получилось. Сейчас импланты производят всего четыре страны в мире: США, Австралия, Австрия и Франция. Здесь настолько тонкие технологии, что если нам думать о здоровье пациента, и особенно ребенка, то лучше покупать. Даже Германия, Япония, Швейцария, Англия их не выпускают, приобретают импортные.

— Так все же сколько нам не хватает кохлеарных имплантов для полного счастья?

— По статистике Всемирной организации здравоохранения считается, что на тысячу детей рождается один ребенок с выраженными нарушениями слуха. Еще у двух-трех глухота развивается в первые два года жизни. То есть в идеале в год 2500 российских детей нуждаются в кохлеарной имплантации. Но пока система не столь развита, то и имеющиеся 1400 имплантов — это уже хорошо. Остается проблема с взрослыми, потому что практически 95 процентов из общего числа имплантов устанавливается детям. Бесплатно, за счет федерального бюджета. Кстати, на Западе подобная операция стоит гораздо дороже. У нас это обходится порядка 25 тысяч евро, в Германии — 45 тысяч евро, а в Британии почти 60 тысяч фунтов. То есть если взрослому, потерявшему слух, и делать такую операцию за собственные средства, то лучше здесь. Потом и реабилитационный период проходить под наблюдением нашего врача.

— Кстати, если взрослый потерял слух после черепно-мозговой травмы, через какое время после кохлеарной имплантации он к нему вернется?

— Уже через месяц после операции подключают речевой процессор, и человек начинает слышать. С взрослыми все идет намного быстрей и эффективней.

— А можно вживлять импланты в оба уха?

— Хороший вопрос. Во всем мире, во-первых, уже идет крен в сторону взрослых, во-вторых, делают операцию на обоих ушах. В этом году впервые нам разрешили делать операцию на двух ушах, но не одновременно. То есть сначала операция делается на одном ухе, а затем надо обосновать операцию на втором. Однако, учитывая наркоз, конечно, лучше делать операцию на двух ушах одновременно, безусловно, при наличии показаний для этого.

— Как часто надо менять батарейки для питания импланта?

— Каждый день. Батарейка находится во внешней части электронного прибора. Но технологии развиваются быстро. В Австралии разработано и проходит испытания полностью имплантируемое устройство — без внешней части, и зарядка встроенных аккумуляторов будет происходить по принципу радиосвязи.